Всё это мелькнуло у меня в голове за мгновение, и несмотря на безвременность таких напитанных адреналином мгновений, я всё равно сумел поступить не так, как надо. Подняв ладонь, я выкрикнул слово, и использовал свою собственную силу, чтобы подпереть здание. Для большинства волшебников такой приём был бы фатальным, но, как я выяснил из других бессчётных мгновений моего прошлого, я, как волшебник, был эквивалентен гиганту… и ума у меня порой было примерно столько же.
Я мгновенно понял свою ошибку, когда вес несчислимых тонн камней и дерева навалился на мою невидимую подпорку. Покачнувшись, я ахнул от шока, но каким-то образом удержал её. Глупая часть моего поступка заключалась в том, что я теперь был полностью поглощён усилием, требовавшимся для удержания здания — я не мог просто перестать это делать, в случае появления неудобств. Подумав ещё, я осознал, что мне следовало воззвать к земле, и позволить ей удерживать здание для меня, оставляя мою собственную силу свободной для ответа на следующую атаку Тиллмэйриаса.
Мой противник стремительно приближался, несясь на меня с длинным кинжалом в руке. По лезвию ползала чужеродная магия, и я инстинктивно понял: что бы он там ни наложил на оружие, оно сможет пробить мой новый щит. Тиллмэйриас был одним из величайших мастеров знаний своей рощи. Очередная крупица информации предстала передо мной, когда я меньше всего этого ожидал.
Полностью сосредоточив свою магию на поддержании здания, я не имел иного выбора кроме как воззвать к стихиям для своей защиты, и в своём отчаянии я пошёл на риск, который мне, наверное, следовало обдумать более тщательным образом. Я потянулся к тому, чего немёртвые боялись больше всего, именно к тому, чем мой предок уничтожил тело Тиллмэйриаса две тысячи лет тому назад.
Я потянулся к огню, позвав маленькое пламя из печи в том самом доме, который я поддерживал. Раскрыв свой разум, я заговорил с ним, позвал его… и дал ему дом, присоединив к нему свой собственный дух. То, что могло быть совершенно безопасным магическим действом, используй я обычные способности волшебника, принимало гораздо более смертоносное значение в руках архимага, поскольку огонь напитал мой разум, и мои действия.
Зарычав от ненависти к нему, я послал в Тиллмэйриаса вьющиеся потоки огня, желая объять его пламенем прежде, чем он до меня доберётся. Ветер направлял и раззуживал пламя до раскалённого жара, потёкшего к немёртвому существу.
Охваченный яростью огня и желанием разрушать, я засмеялся, глядя на то, как мой враг остановился, ошеломлённый несущимся на него пожаром, но моё ликование было слишком самонадеянным. Отреагировав с невероятной скоростью, Тиллмэйриас окружил себя слегка иным щитом, который будто бы стёк с его рук без всякого усилия. Лёгкость, с которой он создавал спонтанные заклинательные плетения — магии, которые были такие же устойчивые и не поддающиеся разрушению, как любые чары… это было просто нечестно.
Однако у меня были свои преимущества — в частности, будучи архимагом, я обладал почти неограниченными ресурсами, и не был ограничен лишь своей собственной силой. Огонь весьма красноречиво продемонстрировал этот аргумент, объяв щит шиггрэс. Защита давно мёртвого хранителя знаний выстояла, несмотря на невероятную силу, которую я к ней приложил, но даже она не могла держаться вечно. Секунды текли — пять, десять, пятнадцать, и с каждым проходившим мигом огонь становился всё горячее, и ветер хлестал его, доводя до ярости, создавая звук, чем-то похожий на крик.
Щит твари неминуемо сломился, лопнув подобно пузырю, когда пламя ринулось внутрь, чтобы поглотить… пустоту. Тиллмэйриаса там не было.
Моя собственная тщательно выстроенная защита рассыпалась, когда нож Тиллмэйриаса элегантно сложным ударом перерубил связи между моими зачарованными камнями, прежде чем вонзиться в нижнюю часть моей спины. Чудовище спряталось, и отвлекло моё внимание с помощью мощной иллюзии. Я не мог не подивиться его искусности, позволявшей ему делать столь многое одновременно, ибо созданный им для своего иллюзорного двойника щит был весьма реальным. Я слишком поздно осознал, что мне следовало сосредоточить своё внимание на источнике диссонирующей песни смерти, ибо это было единственным надёжным способом удостовериться в его местоположении.
— Думал, что можешь тягаться со старшим хранителем знаний, животное? — презрительно сказал он мне на ухо, пока его клинок посылал по моему телу волны сверхъестественной агонии.
Читать дальше