Майкл Мэннинг - Мордэкай

Размышления о прошлом оставили во мне чувство сварливости, и у меня в голове пронеслось много мыслей. Я сверг тирана, сделал хорошего человека королём, победил армию мёртвых, сражался со всеми известными богами, и помог вернуть к жизни мёртвую расу. После всего этого мир повернулся ко мне спиной. Точнее, он повернул меня к себе спиной, и оставил у меня на плечах ряд кровавых рубцов. Я до сих пор носил эти шрамы, чтобы не забывать.

Будь моя воля, Графство Камерон стало бы изолированной нацией, и весь мир мог бы катиться к чёрту, но меня постоянно тянуло обратно.

Конечно, Данбар тут был совершенно ни при чём. Да и, если честно, никто не был. Но я был раздражён, и не в настроении для здравого рассуждения:

— История представила меня дьяволом, Ангус, я лишь изо всех сил стараюсь соответствовать своей роли.

Он вздохнул.

— Как продвигаются работы? — спросил я.

— Гораздо проще, чем та дамба, которую ты и твой Папа поручили мне строить, — сказал он, посмеиваясь.

Очередное плохое воспоминание, хотя Ангус, наверное, думал, что оно меня рассмешит. Мой отец был мёртв, и хотя воспоминания о нём больше не вызывали боли, то, что я сделал с той дамбой, стало ещё одним пятном на моей душе. С её помощью я утопил армию численностью в тридцать тысяч.

Люди вроде Ангуса имели на это иную точку зрения. Для них это было геройством, но, с другой стороны, это не у них на руках осталась кровь целого поколения. Я всё равно слегка улыбнулся. Рассказывать ему всё это было бесполезно. Ангус был приличным человеком, и отлично работал, как и всегда.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил я его, переходя к сути.

— Ну…

Конечно же, ему было что-то нужно. Такова была природа любых масштабных проектов. Я доверял Ангусу работать на совесть, и без лишних трат времени или материалов. Он доверял мне обеспечивать его всем необходимым для работы.

Пока он говорил, я делал мысленные заметки. Бумага мне была не нужна — моя необычная идеальная память ничего не упускала. Позже я пошлю приказы в Албамарл, чтобы необходимые вещи подвезли ему по Мировой Дороге. Она теперь многое упрощала.

Ангус выглядел совсем не как мой отец, но что-то в его внешности напоминало мне о нём. Что-то в каждом встречаемом мною ремесленнике как-то напоминало мне об отце. Прагматизм, точное мышление, деловой подход — все эти столь важные качества Ройса Элдриджа до некоторой степени присутствовали почти в каждом человеке, который зарабатывал на жизнь своими руками. Как обычно, я пожалел, что был в этом не слишком на него похож.

День рождения моего отце был лишь шесть дней тому назад, и что-то на задворках моего разума теребило меня на этот счёт. Мне следовало что-то вспомнить.

Это было проблемой с любой памятью — как идеальной, так и обычной. Я мог вспомнить что угодно, как только знал, что именно хотел вспомнить — но порой даже не знаешь, какие воспоминания ищешь.

Я оттолкнул эту мысль. Что бы это ни было, позже оно ко мне придёт. Вероятно, пока я буду ходить по нужде. Именно в такие моменты в моей голове и появлялись самые важные мысли.

Ангус всё ещё говорил. Я снова вернул ему своё внимание. Он ждал ответа. Я мысленно прокрутил всё, что он сказал, поскольку слушал невнимательно. Его последним вопросом было:

— Что-то не так? Ты кажешься отвлечённым.

Кивая, я ответил:

— Я просто думал о том, что, возможно, переел за завтраком.

Он осклабился:

— Уборные — вон там, если надо. — Он указал в сторону наскоро сколоченных деревянных домиков, служивших этой цели.

— Я пока не совсем готов, — сказал я ему. — Может, позже, когда доберусь до Албамарла, и закажу то, что тебе нужно.

— Эта твоя дорога меняет мир, — сказал он. — Я могу работать здесь десять часов, а потом в конце дня пойди гадить в любом из дюжин городов, если захочу. — Ангус засмеялся над собственной шуткой.

Мысль о том, чтобы снова идти мимо Ворот Дориана, была неприятной.

— Думаю, сегодня я полечу, — сказал я ему.

Каменщик нахмурился:

— Даже по воздуху отсюда до столицы сотни миль.

Придавая нужную форму своему эйсару, я медленно поднял себя с земли:

— При должном желании, Ангус, я могу лететь так быстро, что даже соколы расплачутся, глядя мне вслед.

Он сказал что-то, что я не услышал — он был слишком далеко внизу, и вокруг меня уже свистел ветер. Вполне возможно, что это были слова типа «как хочешь», или что-то подобное, но мне было практически всё равно. Полёт был лучшим лекарством от залёгших на душе теней.