Грин Элис - Алмарэн

Она устала убивать.

— Алма, — прошептал я, и упал на колени, не в силах стоять на ногах.

Вот теперь она меня услышала, и обернулась так же резко, как только что перекусила мужчину.

Я сразу не заметил, но тупы были по всей поляне. Штук десять. И у всех конечности были отдельно от туловищ. Настоящая резня.

Вся трава вокруг стала багровой.

Мне сделалось дурно.

— Рэн! — взревела она, — заткни нос, сейчас же!

В ужасе, я убрал свою тряпку от носа, и снова приложил.

Робко, она приблизилась ко мне на пять метров, но ближе не подходила.

И, наверное, правильно сделала. Безумие из глаз исчезло. Все ее тело обмякло, и она села, опустив голову.

— Прежде чем сказать тебе что-то, я лучше покажу. Вставай, пошли.

Я поднялся, и она, ведя меня вперед, через уже сломанные до этого деревья. Я осторожно обходил кишки и оторванные руки. Хоть бы не вырвало.

Видать, сюда она неслась с невиданной скоростью, раз не пожалела зеленых насаждений.

Мы вышли на типичное оленье пастбище, где всегда охотились. Только оленей там не было. И все трава пожелтела.

— Смотри внимательно. И старайся дышать не часто.

Олени все-таки были, оказывается. Их шерсть сливалась с сухой травой. Только были они мертвые. Все стадо. Голов так двадцать.

— Что с ними?

Я обернулся на Алму, и удивился. Из ее глаз текли слезы. Она плакала.

Никогда такого не видел.

— Эти… люди, использовали какую-то отраву прямо на земле. Зверье, только съев, тут же погибало. И они его утаскивали. Как поняла, для людей они тоже вредны, значит, не для еды они этих оленей ловили. А просто так, позабавиться. Я и стаю волков нашла, и лисиц. Прямо в норы к ним кидали. А у них же сейчас молодняк! Они не выйдут из нор завтра, понимаешь? Лисята не выйдут на охоту, Рэн! Больше никогда.

Она замолчала, а я не стал ничего говорить.

Внезапно она легла на спину.

— Залезай на меня, я отвезу нас домой.

Сил отказаться не было. Я осторожно вскарабкался по жесткой чешуе, и устроился между черных крыльев.

Немного разбежавшись, она оторвалась от земли. Мой пустой желудок прилип к позвоночнику, а в ушах зазвенело.

Летать на Алме — редкое удовольствие.

Вот только было совсем не до веселья. Кудрявая черная голова, покатившаяся по клеверу, так и стояла перед глазами. Отчитывать и учить Алму я права не имел. Она защищала свой лес, как мать защищает своих детей. Я с самого начала знал, что она способна на все ради своих целей. Но видеть ее, убивающую людей… я был не готов к этому. Стараясь спасти ее, чуть не пришлось спасаться самому. Она ведь всегда могла так. Со мной. В первый день нашего знакомства. Что удержало ее зубы от моих кишок?

— Я сделала так, как должна была, — уже в пещере, ложась к стене, сказала она, наблюдая за тем, как я разделываю зайца.

— Я ничего и не сказал.

— В том то и дело. Молчишь. Винишь меня? Тебе страшно? Ты боишься меня?

На меня уставились немигающие синие глаза.

Нож выпал их моих рук.

— Что за бред, Алма? — даже слишком яростно спросил я.

Она усмехнулась и зажмурилась.

— А что тогда руки трясутся, маленький человек?

— Это… из-за болезни. Кстати, в тебя не попали? Я слышал выстрелы.

Она легла на живот, подставляя крыло. Похоже, не заметила смену темы.

— Посмотри, — ее голос был почти сонным, — у меня жесткая чешуя, я могла и не заметить. Но если пули останутся, будет плохо.

Бросив свежевание, (мне сегодня больше не хотелось смотреть на внутренности), я достал из закромов врачебные инструменты, и по крылу забрался ей на спину. Света еще было достаточно, чтобы я мог видеть.

Ага, вот и одна пуля, застряла.

— Можешь ходить в своей сестре раз в неделю. По воскресеньям.

От такой новости я и скальпель чуть не уронил.

— Ты изменила свое решение? С чего это? Или у тебя так от человеческой крови голову сносит?

Она оценила шутку, вильнув хвостом.

— Пока ты болел, пришлось обратиться к ней. И она мне все объяснила.

— Странно, что она от тебя не сбежала с криками. Как ты вообще нашла ее?

Вот и вторая застряла. Прямо-таки глубоко засела.

— Я же могу не только вид страшного чудовища принимать. По запаху этой розы. Я сразу поняла, откуда ты ее принес.

— Думаю, даже если бы с ней заговорила лиса на пороге дома, ей спокойнее не стало. И ты от нее взяла одежду и одеяло, верно?

— Она куда смелее, чем тебе кажется. Я же не знала, как лечить человеческое создание. Она дала мне отвары и лекарства. И все эти вещи передала. Сюда я ее пустить не могла, и тебя в таком состоянии нести опасно. Действовала сама.