Грин Элис - Алмарэн

Волчица специально сильно петляла, чтобы ее детенышей не нашли, но при упорстве и желании, это можно сделать.

Я сделал.

Логово было спрятано в опавших деревьях, и чуть приподняв, осторожно, чтобы не задеть жителей, я услышал первые звуки.

Волчата запищали. Дело плохо. Значит маленькие.

Не застудить бы их еще.

Сразу раскрыв тулуп, я быстро разворошил логово, и как только увидел пушистые комочки шерсти, тут же схватил и засунул под бок. Они даже не успели понять, что произошло. Сначала одного, потом другого. Внимательно осмотрев их лежанку из листьев, я нашел еще одного. Но признаков жизни он не поддавал. Я тронул его, а потом перевернул. За его тельце уже принялись черви.

— Прости малыш, надеюсь, ты увидишься с мамой. Скажи, чтобы она не сильно на меня злилась, я позабочусь об этих двоих, обещаю.

И снова засыпал его листвой, сделав как бы небольшую горку. Воткнув сверху одно и своих копий, как дар и жертву, в понимание того, что за каждое твое действие имеет последствие, что живя в этом бесконечном круге жизни и смерти нужно думать не только о собственном удовольствии. Ответственность за твои поступки — только на твоей совести. Убивают просто так только убийцы. Или чудовища.

Далековато ушел.

Когда я вернулся в знакомые места, с оставшимся оружием, тонной одежды и двумя щенками за пазухой, уже смеркалось. Я молился, что Алма не улетела раньше, она нужна мне. Я чертовски устал за весь день, и один я не смогу спустит вниз.

Вот и наша яма.

— Алма! — закричал я, и взмах рассекающих воздух крыльев тут же донесся до моего слуха. Через две секунды она уже была рядом со мной, обнюхивая меня.

— Где ты был? — словно заботливая старшая сестра, забеспокоилась она, — я весь день тебя ищу. И запах твой потеряла.

— Прости, — я оперся на ее гладкий черный бок, — спусти меня вниз, а я тебе все расскажу. И даже покажу.

Она сползла по обрыву вниз, и в прямом смысле, двумя лапами взяла меня, как игрушку, и поставила на снег, ожидая ответов.

— Пойдем, им нужно тепло.

Ничего не понимая, она прошагала за мной в пещеру. У огня я распахнул тулуп и вытащил из-за пазухи на овечью шкуру двух щенков, которые только-только открыли глаза, и принялись шататься на неустойчивых лапках, нюхая новую поверхность. Один из них был полностью серый, а второй светленький, почти белый.

— Совсем маленькие, — расстроился я, думая, как их выкормить.

Однако Алма не разделяла моей грусти.

— Это же, — она прищурилась, — волчата! Зачем ты их притащил!?

Она начинала злиться, но на моей душе был такой осадок… зря она тогда повысила меня голос.

— Зачем? — бросил я в нее яростный взгляд, — потому что убил их мать.

— И что?

— И что!? Прости Алма, но я буду нести ответственность за свои поступки. Как человек.

Ее настроение сменилось, и взыграла надменная мудрость.

— Как человек, — протяжно скала она, — а что же ты раньше не приносил крольчат? Оленят? Давай устроим тут зверинец, раз ты такой мягкосердечный.

В такие моменты мы становились очень далекими друг от друга, как земля и звезды. Наше понимание, держащееся на компромиссах и разуме, в таких ситуациях рушилось, как тонкий лед.

— Раньше я убивал ради жизни. А их мать из-за собственного эго — хотел оленя побольше принести. Я его ранил, а волчица первая его нашла. Я хотел отпугнуть, а она бросилась на меня. Вот я и убил ее.

— А если бы она убила тебя?

Она так резко сменила тон, что я опешил.

Щенки устало улеглись в комок, и заснули, чуть подрагивая.

Алма отошла к дальней стене, напротив меня, и тоже свернулась клубочком, положив голову на хвост. Так она делала, когда ей было грустно. Ну вот, почему я чувствую себя виноватым, после того, как она сама меня поругала?

И глазки такие грустные сделала. Тьфу!

— Прости, — выдавил я из себя, поглаживая щенков, — надо было посоветоваться с тобой, прежде чем приносить их. Но я не мог их бросить. Они были такие слабые, могли умереть.

Она вздрогнула и закрыла глаза. Затем резко открыла и внимательно посмотрела на меня.

— Я знаю.

Тогда ты тоже не смогла меня бросить, верно?

И тут я вспомнил кое-что еще.

— Алма?

— М? — сквозь сон промычало чудовище.

— Им нужно будет коровье молоко. Принесешь завтра?

Что-то вредно буркнув, она отвернулась мордой к стенке и громко ударила.

— Как только они подрастут, отпустим щенков обратно в лес, ясно?

— Конечно!

Прости.