Полина Люро - Феникс. Маги [СИ]

― Уже нет, дверь кто-то открыл.

Вслед мне прозвучали испуганные слова друга:

«Осторожно, Феникс! Это похоже на ловушку!» ― но я не обратил на них внимания. Через несколько мгновений передо мной открылась ужасная картина. Мой Алекс, окружённый голубым пламенем, медленно растворялся в воздухе. Дани неподвижно лежал на земле: глаза были закрыты, из груди торчала рукоять кинжала.

Совсем рядом, закрыв голову руками, на полу сидел Герцог, и я, не задумываясь, сжёг его. В это же мгновение Алекс исчез, не оставив за собой даже пепла. У меня подкосились ноги, и я почувствовал, что стою только благодаря крепким объятьям Атли, шепнувшего мне: «Держись, сынок».

Сзади вскрикнул Мика, но я был не в силах даже посмотреть на него. Перед моими глазами был только Дани. Оттолкнув Атли, опустился перед братом на колени. Проверил дыхание ― оно было очень слабым. Не раздумывая, протянул руку к кинжалу, но резкий голос Мари меня остановил:

«Не трогай его, скорее всего, кинжал отравлен. Дай, посмотрю».

Я даже не удивился, что она так вовремя оказалась здесь, не представляя, как скажу ей, что нашего мальчика больше нет . Мари склонилась над Дани и что-то прошептала, принюхиваясь, а потом подняла на меня свои испуганные, полные отчаяния глаза.

― К несчастью, я права. Это не просто яд, а плохая магия. Очень плохая, Феникс. Нужен сильный колдун, ты знаешь такого? У Дани мало времени и шансов…

Я сразу же подумал о Генри, беда была в том, что он жил в моём мире. Кивнул, но ответить она мне не дала и, внимательно заглянув в мои глаза, вскрикнула. Мари всё поняла без слов, прошептав только одно слово:

«Как?»

Запинаясь, рассказал то, что увидел, и, бросившись мне на грудь, Мари зарыдала. Я пытался что-то бормотать, утешая её и себя, но получалось плохо: от моих слов её рыдания становились только громче. И тут за невысоким шкафом, заполненным золотыми и серебряными фигурками, послышался шум, и через минуту оттуда показался вполне живой сын, завёрнутый в ткань словно индиец.

Вид у него был, мягко выражаясь ― необычный, и мы с Мари растерялись. Атли забормотал какую-то молитву, а Мика выругался: «Чёрт побери, вот это номер!»

Я смотрел на сына во все глаза и не верил своему счастью, а Алекс робко произнёс: «Мама, я живой!» ― и она тут же бросилась к нему. Потом мы с Атли тоже обнимали нашего мальчика, но он даже не посмотрел на нас. Его глаза видели только отца. Я сам готов был заплакать, глядя, как он пытается уговорить Дани «проснуться».

Неожиданно положение спас Мика, о котором все временно забыли.

Он напомнил, что надо вытащить Роми, и вместе с Атли увёл Алекса с собой. Мари посмотрела им вслед и решительно повернулась ко мне:

― Жизнь Дани в твоих руках, Феникс! Я полагаюсь на тебя. Здесь недалеко находится особенный переход, больше такого в этом мире нет. Через него любой может попасть в нужное место, надо только его представить. Я займусь детьми, отведу их к Джеку и Луизе, а ты…

― Я знаю, куда отправлюсь с Дани, говори, где этот переход.

Мари быстро объяснила, как его найти, и убежала за детьми.

Проводив её взглядом, я склонился над братом:

«Потерпи, мой родной, не знаю, что сделаю с Генри, но заставлю его тебе помочь, чего бы мне это не стоило. Клянусь».

В это время в сокровищницу ввалилась толпа магов, и мне пришлось принять бой. Сейчас я мало походил на прежнего добродушного Феникса, поэтому сражение получилось недолгим и эффективным. У меня не было времени разводить церемонии: на кону стояла жизнь брата. Даже не взглянув на разбросанные по комнате горстки пепла, подхватил Дани на руки и отправился к переходу.

Я успел увидеть, как Мари вместе с детьми исчезла в воронке, а потом, подумав о доме Генри, в котором мы в прошлый раз вместе с Микой разыскали колдуна, сам шагнул в знакомую мне тьму.

Из перехода меня выбросило прямо перед домом колдуна, лишь каким-то чудом я смог удержаться от падения и не уронил Дани. Стояла поздняя ночь, ветер пронизывал до костей, но я не обращал на это внимания и стучал ногой в дверь до тех пор, пока она ни открылась. На пороге появился заспанный хозяин дома, как всегда в отвратительном расположении духа.

Генри был в халате, наспех наброшенном прямо на пижаму, и по своей привычке заорал на меня:

— Какого… прокляну! ― но, увидев, кто перед ним, замолчал и сразу проснулся.

― Феникс? Вот принесла нелёгкая, раз ты здесь, значит, случилось что-то серьёзное. Ладно, проходи и положи его на диван.