Коллектив авторов - Банджо-блюз

Жалкое оправдание. Он прекрасно понимал, что поступает плохо, но не прекращал просто потому, что ему нравилась такая жизнь.

Маклауд и Джо жили в отеле в центре города, где было расквартировано большинство американцев из числа гражданских: журналисты, медицинский персонал, личная охрана, миссионеры и разнообразные бездельники. Единственным местом в отеле, оправдывающим своё существование, был бар, людный до прихода к власти Талибана и закрытый после. В течение шести месяцев с начала войны американцы прикончили почти весь алкоголь из его запасов.

Митос поселился в доме на окраине и предусмотрительно держал все входы и выходы запертыми, хотя почти всё свободное время проводил в баре. Он рассказывал Джо дикие, почти правдивые истории, стараясь привести Маклауда в ужас при любой возможности.

– Кронос и я разграбили этот город однажды, – поведал он как-то вечером, когда вокруг было тихо и они оказались практически единственными посетителями.

Митос жил здесь по бельгийским паспорту и визе, потому что ему всегда нравились бельгийцы и ещё показалось, что сейчас самое время не выдавать себя за американца. Афганцы не бросали цветов к ногам вторженцев, неважно как освещала ситуацию для мировой общественности американская пресса.

– Это было легче, чем вы могли бы ожидать. Да кто только не завоёвывал этот город: персы, Александр Македонский, греки, кушаны, Тамерлан, один или два амира, красные...

– Мит... Ганс Питер, заткнись, – прошипел Маклауд.

– Дай ему рассказать, – запротестовал Джо. Он притворялся более пьяным, чем был на самом деле. Митос видел его насквозь, но решил не выводить на чистую воду. Он любил поговорить.

– Что ж, – продолжил он, – тогда город, конечно же, звался Кабур. – Но история так и не была рассказана. Входная дверь отворилась, и в бар вошёл Рашид. Он был связным Митоса в лагере боевиков: механик, археолог-любитель, обладатель двух благочестивых красавиц дочерей и бороды, которой позавидовал бы пророк Мухаммед.

Отель «Палас», разумеется, не был запретным для афганцев местом. Как он мог, если американцы были здесь в качестве освободителей. Это называлось старым добрым колониализмом, хотя теперь все делали вид, что не признают его. Но, кроме обслуживающего персонала, здесь афганцев не было. Когда Рашид вошёл, разговор прервался, и он понял это.

– Рашид, – произнёс Митос, заполняя неловкую паузу, – друг мой, надеюсь в лагере ничего не случилось?

Рашид мельком взглянул на стакан в его руке, отвёл взгляд и ответил:

– Нет, не в лагере. Случилось с моим сыном, доктор. Он болен, и я пришёл, чтобы вы осмотрели его в моём доме.

У Рашида не было сыновей.

– Как только допью своё пиво, – мягко отозвался Митос. Рашид запротестовал, и Маклауд напрягся. – А в чём проблема? – спросил Митос, только чтобы потянуть время.

– Проблемы с желудком, и его лихорадит. Сильно... он совсем плох, – для человека, чья жизнь зависела от обмана, Рашид был отвратительным лжецом, – ты придёшь?

Митос мог отказаться, но это была бы чистая победа Маклауда.

– Конечно, – ответил он, – ты приготовил для меня вознаграждение?

– Ты попадёшь в рай, где тебя будет ждать множество девственниц, чтобы уважить, – ответил Рашид, словно пародировал талиба. Для фанатика он обладал неожиданно острым чувством юмора. Иногда было сложно не забыть, что этот человек способен прийти на людный рынок обвешанным двенадцатью фунтами С-4: – Да, конечно, я заплачу, доктор.

Маклауд настороженно смотрел то на одного из них, то на другого. Джо уставился в свой стакан с пивом. Только они двое поняли шутку, но отчего-то Митос думал, что это не мешает остальным догадываться, о чём идёт речь.

– Не ждите меня, – предупредил он обоих, затем улыбнулся Маклауду. Спустя мгновенье Мак улыбнулся в ответ, и если от этого сердце Митоса и ёкнуло, он не подал вида.

Если бы у Маклауда всё ещё оставались его косы, Митос с удовольствием макнул бы их в чернильницу. Пиво закончилось. Он осторожно поставил пустой стакан на стол и вышел из бара вслед за Рашидом.

Они нарушали комендантский час. Хотя у Митоса и были документы медика, он всё равно рисковал нажить неприятности. И они заключались не в том, что их могли задержать, а в том, что могли застрелить без предупреждения бравые вояки, которые справедливо полагали, что все люди в темноте одинаковы. Они с Рашидом передвигались в ночи так тихо, как это было возможно.

Их не заметили и не пристрелили. Небольшой домик Митоса был пуст. К нему приходила женщина, чтобы наводить порядок, но на ночь она уходила домой. Медицинские инструменты были в двух запертых чемоданчиках в спальне.