Юлия Пушкарева - Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Индрис с вызовом хмыкнула.

- Почему бы и нет?

- Я серьёзно, Индрис. Без него в Обетованном куда спокойнее.

- О да. И скучнее.

Скучнее? Нитлот не понимал тех, кто не ценит успокаивающую, уютную повседневность. Повторяемость одного и того же, покой - разве не в этом подлинное счастье? Зачем все эти бури и потрясения, опасности, предательства, боль?.. Альен был зависим от боли, не мог без неё жить - и, возможно, ухитрился заразить этим добрую половину Долины.

- Последствия будут непредсказуемыми, - обречённо сказал он в спину Индрис, которая уже пружинисто шагала по коридору.

С двух сторон тянулись двери мастерских и хранилищ зеркал; у одной из них, чёрно-серебряной, стояла завешенная полотнищем заготовка. Изнутри доносились бормотание и тихий смех зеркальщиков. Индрис свернула налево, во второй, точно такой же, коридор: магия расширяла Меи-Валирни изнутри, как и почти все здания в Долине.

Нежный и грустный перебор струн наполнял следующий коридор, обитый синей тканью. За дверью, приоткрывшейся от сквозняка, Нитлот увидел ученицу-кезоррианку - тоненькую смуглую девушку - и её Мастера. Арфа, стоявшая между ними, играла сама по себе и множилась в десятке зеркал, что безмолвно слушали музыку.

- У Альена сейчас нет того могущества, которое давал ему разрыв. И он больше не якшается с тауриллиан из-за океана, - Индрис ответила, не оборачиваясь (Нитлота чуть уязвила эта небрежность), потом наспех стёрла защитный знак, начерченный на очередной двери, и незримый механизм тихо щёлкнул в замке. - Проходи, Зануда.

- Какая-то часть этого могущества с ним навсегда. Увы. И ты представляешь, что будет с Хаосом после его возвращения? Представляешь, как всколыхнётся Сила?

- Представляю ли я? - Индрис фыркнула, отступая на полшага. Её глаза призывно блестели в полумраке, и арфа, казалось, играет для неё одной. - Смотри сам. По-моему, подтверждение уже есть.

Что ж, заурядное хранилище. Оно довольно глубоко в Меи-Валирни, значит - древнее. Нитлот ожидал увидеть то, что видел множество раз - тишина, ряды зеркал в пыльных рамах, витающая над ними потускневшая магия...

Но в нос ему ударил особый, сладко-гниловатый и в то же время приятный запах. Чёрные розы. Их шипы, стебли, нераскрывшиеся бутоны оплетали больше половины зеркал, составленных плотными рядами. Карабкались по стенам. Толстым коконом затянули стол в центре комнаты - так, что колбочек с зачарованными жидкостями и инструментов для работы со стеклом не было видно. Под подошвой что-то хрустнуло; Нитлот брезгливо отдёрнул ногу. Раздавленный бутон казался воплощением черноты - проглатывал свет без единого отблеска.

Будто сделан из тени.

Нитлот не знал, что сказать.

- Они появились за ночь, - вздохнула Индрис. - Ещё вчера ничего не было.

- За ночь, - повторил он, осторожно касаясь ближайшего стебля - его начало вилось по ножке стола и уходило куда-то в глубину помещения, к потайным углам. Гладкий и холодный наощупь, непроницаемо чёрный. Дрожь тёмной магии вокруг него была такой отчётливой, что Нитлот ощутил нечто вроде гадливости. - Ты думаешь, что это?..

- Да, - Индрис прошла вдоль ряда зеркал и сорвала покрывало с одного из них. Оно тяжёлыми складками обрушилось на стебли; кое-где шипы сразу же прокололи ткань. Нитлот близоруко прищурился - и рассмотрел на зеркале авторское клеймо, а потом и небольшой изъян, нарушавший магический рисунок. В раме не хватало фрагмента стекла.

- Это же...

- Точно. Последний шедевр Фиенни, - за усмешкой Индрис пряталась старая боль. - Зеркало воспоминаний. Оно хранится здесь. И розы только здесь. Чуешь запах?

- Чую, конечно, - Нитлот обошёл стол и попытался приподнять край чёрного кокона. Опрометчиво - руку ему сразу ужалил шип, и под большим пальцем выступила капля крови. Невесело. - Запах Хаоса. Он здесь повсюду. Они выглядят, как те тени, что просочились тогда из разрыва... Из-за Альена.

- Это ли не предвестие? - голос Индрис, тихий и серьёзный, звучал словно издалека. Нитлот смотрел на набухающую каплю, на розы, и страх всё сильнее сдавливал голову... Ох, Альен. "Магия и воля к власти". - Он скоро вернётся, Зануда. И ты прав - никто не знает, что это может означать.

- А Уна одержима его возвращением.

- Да, - Индрис подошла, взяла его руку в свою и прижала платок к ранке. - И именно поэтому мы не должны бросить её. Не должны.

ГЛАВА XLII

"Золотое солнце" - миншийская монета. Самая крупная и ценная золотая монета в Обетованном. Тридцать солнц - большая сумма (для сравнения: стоимость откупа раба из статуса слуги при бывшем хозяине после Восстания равнялась сорока солнцам).