Джелли Дюран - Раб

Маленькие птички прыгали с ветки на ветку прямо над их головами; утомленная Илона лежала, приникнув к широкой груди Ксантива. Ее глаза были закрыты, губы шептали слова, как заклинание: «Кто ты, Ксантив? Твое прошлое — загадка, твое будущее — неясно. Ты пришел ниоткуда, и, когда ты захочешь уйти в никуда, я скажу — останься. Тебя еще не было вчера, но сегодня мы вместе. Тебя подарили мне Боги. Я не хочу думать о завтрашнем дне, потому что сегодня мы счастливы.»

У нее было все: богатство, юность, красота, она должна была сменить Керха на его троне. Но у нее не было любви, а зачем птице крылья в клетке? Могло случиться, что она никогда не испытает счастья в замужестве: царевны выходят замуж не по своему желанию. А Илона хотела быть любимой, она встретила Ксантива и полюбила сама, и она не хотела другого счастья.

Судьба сыграла с ними злую шутку, подарив такое хрупкое и ненадежное счастье. Счастье всегда ненадежно, но замок любви царевны и раба мог обрушиться в любую секунду, так много ему угрожало.

Они знали, что их союз никогда не будет освящен законом, никогда не будет свадебных торжеств в их честь. Они наслаждались тем, что имели, они до дна пили каждую минуту. Они так жадно жили часы, которые проводили наедине, что до следующего утра были просто в полусне. Они сгорали, как свечи, казалось, еще немного, и они умрут или навсегда сойдут с ума. Но рассвет будил их, и они загорались вновь.

Ксантив знал, что если Керх узнает об их любви, он обречен. Царь никогда не простит рабу, что тот посмел коснуться его дочери. Но страшней грозящей смерти было постоянное ожидание неминуемой разлуки. Илона была дороже всего для Ксантива.

Он не предполагал, что Илона может отвечать такой страстью на его любовь. Она снизошла до него, как богиня до смертного, но он вновь научил ее летать — уже вдвоем. Они почти не расспрашивали друг друга о прошлом, им не нужны были слова — любовь позволяла им видеть друг друга такими, какими их никто не знал.

Надменная царевна, в любви Илона была яростной и похожей на сильную, гибкую кошку. Нежная — но с коготками, ласковая — но опасная, любящая но загадочная и недоступная. А простодушный солдат Ксантив оказался незаурядным поэтом. И с каждым днем их танец любви становился все жарче…

Яркое солнце било в глаза, заставляя прищуриваться. Ксантив медленно прошел по галерее, выглядывая из стрельчатых окон. Двор был пуст, только у конюшен возились два раба. Наверное, во всем огромном дворце сейчас не спали только рабы и надсмотрщики, хотя солнце встало давно.

Шумный праздник накануне завершился перед самым рассветом. Оно и понятно — встреча двух равных по могуществу монархов случается не каждый день. Естественно, что Ксантив не имел ни малейшего представления о причине визита Матраха, государя-соседа — что бы делал в зале пира он, всего лишь бессменный защитник царевны? — но не сомневался, что Илона расскажет ему на прогулке.

Солнце поднималось все выше. Обычно в это время они уже были в их любимой роще на берегу серебряного ручья. Неужели Илона решила отменить прогулку? Такое бывало несколько раз, и у Ксантива болезненно заныло сердце.

Легкие шаги; обернувшись, он вздохнул с радостным облегчением, узнав Илону. Озарив его лукавым взглядом искристых глаз, она быстро пошла вперед, спустилась во двор. Ксантив помог ей сесть в седло, сам оседлал вторую лошадь.

Илона гнала коней вскачь, будто наверстывая упущенное время. На берегу она так торопливо соскочила наземь, что Ксантив не успел поддержать ее; она не заметила его оплошности. Ее глаза блестели ярче изумрудов ее диадемы, она была обворожительна настолько, что он забыл, что видит ее не впервые. Покрывала слетели на траву, солнце запуталось в золотых кудрях, она обняла его, прильнула всем телом…

Когда они опомнились, солнце стояло в зените. Чистая холодная вода ручья ласкала разгоряченные обнаженные тела, и Ксантив, закрыв глаза, молил Богов лишь об одном — чтобы каждый день его жизни начинался именно так.

— Сегодня опять пир будет? — он осторожно показал свой интерес к недавнему веселью.

— Да, — лениво отозвалась Илона. — Но я не буду присутствовать там.

— Цари хотят посекретничать о мужских делах?

Илона засмеялась:

— Они все дела и все секреты обсудили вчера. Отец угощал Матраха лучшим вином, и языки у них развязались очень быстро. А сегодня они хотят развлечься, и мне не подобает смотреть, как именно развлекаются мой отец и мой жених.