Джон Толкин - Две крепости

— И тем более хоббиты, — подхватил Пиппин. — Что-то не радует меня мысль о путешествии через этот лес. Вероятно, на сотни миль тут ничего съедобного. Как наши запасы?

— Плохо, — ответил Мерри. — Два крошечных свертка с лембасом.

Они посмотрели на то, что осталось от эльфийского хлеба: кусочки, которых с трудом хватит дней на пять. И все.

— Ни одежды, ни одеял, — продолжал Мерри, — ночью мы будем мерзнуть.

— Что ж, надо решать, что делать, — произнес Пиппин. — Утро проходит.

Они заметили впереди в лесу золотистый просвет: лучи солнечного света внезапно прорвали древесную кровлю.

— Смотри! — воскликнул Мерри. — Солнце, должно быть, скрывалось за облаками, пока мы шли под деревьями, а теперь оно выглянуло или поднялось достаточно высоко, чтобы заглянуть сюда через какое-нибудь отверстие. Вряд ли это надолго — пойдем, посмотрим!

Идти пришлось дальше, чем казалось на глаз, и к тому же в гору. Почва становилась все более каменистой, а свет — ярким, и вскоре они увидели перед собой скалу. Это был склон холма или обрыв горного отрога. На скале не росли деревья, и солнечные лучи падали прямо на ее каменную поверхность. Ветки деревьев у ее подножия были длинными, будто тянулись к теплу. Если вокруг все казалось древним и тусклым, то здесь лес сверкал богатыми коричневыми оттенками и гладкой серой поверхностью коры, похожей на полированную кожу. Стволы деревьев светились легким зеленоватым оттенком: ранняя весна или ее предчувствие лежало на них.

На поверхности склона было что-то вроде лестницы, возможно естественной, созданной непогодой и временем. Лестница была грубой и неровной. Высоко, почти на уровне верхних веток, виднелось углубление в скале. Там ничего не росло, кроме травы на самом краю. Там же стоял большой старый пень с двумя склонившимися ветвями; он был похож на сгорбленного старика, греющегося на солнце.

— Давай поднимемся! — весело крикнул Мерри. — Воздуха глотнем и оглядимся как следует!

Они принялись карабкаться на скалу. Если лестница была кем-то сделана, то для существ побольше, чем хоббиты. Наконец они поднялись на край углубления возле самого подножия старого пня. Повернувшись к холму спиной, они глубоко дышали и смотрели на восток. Хоббиты увидели, что углубились в лес всего на три или четыре мили. Кроны деревьев спускались вниз, к равнине. Там, у самого края леса, поднимался высокий столб дыма. Ветер гнал его в их сторону.

— Ветер переменился, — заметил Мерри, — теперь опять на восток дует. Прохладно здесь.

— Да, — согласился Пиппин. — Боюсь, что это лишь случайный просвет, и скоро все станет серым. Жаль! Этот старый лес в солнечном свете выглядит куда привлекательнее и даже нравится мне.

— Тебе нравится лес? Это хорошо! Необычно для вашего брата, — вдруг послышался странный голос. — Повернитесь-ка и дайте поглядеть на ваши лица. Пока что вы мне оба не нравитесь, но не будем торопиться! Давайте, поворачивайтесь! — Широкие узловатые ладони легли на плечи хоббитам и крутанули их мягко, но решительно, а затем громадные руки подняли обоих высоко-высоко.

Мерри и Пиппин увидели перед собой необыкновенное лицо. Оно принадлежало большому человекоподобному, но размером не уступающему троллям существу, по меньшей мере четырнадцати футов ростом, очень крепкому, с вытянутой головой и практически безо всякой шеи. Существо не то было одето во что-то напоминающее серо-зеленую кору, не то на самом деле покрыто корой, — трудно было сказать. Во всяком случае, руки его точно обтягивала не кора, а гладкая коричневая кожа. На исполинских ногах имелось по семи пальцев. Нижнюю часть вытянутого лица скрывала развевающаяся седая борода, густая и ветвистая у подбородка, а внизу — редкая и мшистая. Но в первые мгновения хоббиты ничего этого не заметили: они видели только глаза. Огромные и глубокие, они теперь осматривали их медленно и торжественно и вместе очень проницательно. Глаза были карие, с зеленым огоньком в глубине. Впоследствии Пиппин не однажды пытался передать свое первое от них впечатление.

«Чувствуешь, что в них кроется что-то очень древнее, многие века памяти и долгого, медленного, упорного размышления, но, с другой стороны, они принадлежат настоящему. Не уверен, но мне показалось, как что-то растущее в земле, спящее между корнями и листьями, между глубокой землей и небом, неожиданно проснулось и теперь разглядывает нас в спокойной уверенности, которая приходит с бесконечными годами».