Татьяна Коростышевская - Сыскарь чародейского приказа

— А если в этот раз Брют решится не подкупать, а силу вельможную задействует? Много ли надо провинциальной барышне без связей, без поддержки в верхах?

— Во-первых, Геля не просто телефонная барышня в присутствии, а целый надворный советник. А во-вторых, — Мамаев говорил с непривычной для него серьезностью, — у нее есть мы и ты, Семен Аристархович. Так что приводи себя в порядок и зови свою зеленоглазую Попович на свидание. А то, знаешь ли, уведут. Может, про Брютовы взгляды мне и показалось, но вот Бесник, к примеру, увести ее не прочь. А уж когда фильму с ним представлять начнут… Мне даже страшно подумать, какой серьезности соперник у тебя появится.

Крестовский улыбнулся и махнул рукой.

До конца присутственного времени он вполне успевал и с первым, и со вторым пунктом мамаевского плана, а также оставалось время заказать для барышни изящный цветочный букет в лавке, мимо которой они как раз проходили.

Юлий Францевич Брют тем временем вошел в полированные дубовые двери своих апартаментов, передал шляпу и трость ливрейному лакею, захватил с низкого столика прихожей стопочку личной корреспонденции и поднялся в спальню, по дороге успев скинуть сюртук на руки горничной.

— Как прошел день, Ю-и-ли-ий? — Женщина, возлежавшая на шелковых простынях кровати, тянула гласные. — Все о Берендии думаешь? Не бережешь ты себя, Юлий Францевич, ох, не бережешь.

— У тебя своей кровати нет? — неприветливо буркнул поименованный. — Сколько просил у меня не валяться. Ну же, Сикера!

— Это другое. — Красавица, а женщина была отменно хороша, сползла по шелковым простыням к изножью. — Здесь тепло, человечьим теплом все пропитано, а у меня кровь холодная, мне погреться хочется.

Юлий Францевич посмотрел на собеседницу. По виду — обычная баба, две руки, две ноги, голова. Правда, поговаривают, что нави под одеждой шипастый хвост скрывают, но проверять это канцлер не стал бы даже под угрозой разжалования. Сикера была навью, представительницей таинственной расы темных чардеев, обитающих за Мокшанскими болотами. Была она беглянкой, причем от чего и почему она бежала, Брют за годы их знакомства так и не узнал. А еще она была его самым верным соратником на пути к вершинам власти, жестоким, хитрым и бескомпромиссным, а еще советчиком, а еще, наверное, другом. Правда, за полезность ее канцлеру приходилось отдаривать соответственно. Вот, например, захотела Сикера себе сильного чародея в пару. Пожалуйте, организовал Юлий Францевич чародейский приказ в самом Мокошь-граде, самых наисильнейших магов под крыло собрал. Хотя зачем ей, змеюке, пара понадобилась? Говорит, время подошло. У нее вечно время подходит — то шкуру сбрасывать, то, вот, потомство выводить. А Крестовский ей для этого потребовался. Сказала — идеальный вариант. Только вот за полтора года все не получается их вместе свести — то у Сикеры линька, то у Крестовского роман, да и вообще звезды должны как-то по-особенному сойтись, а это редко получается. Хорошая возможность недавно представилась, да и ту профукали.

— Ты документы на куртизанку Машу из госпиталя вытребовал? Юлик, не спи! О чем задумался?

— Стребовал, — Брют действительно будто очнулся ото сна, — и уже в камине сжег от греха. Чего ты вообще в этот госпиталь поехала? Не могла извернуться? Там же тайных было много, надо было с ними уходить. Я же тебя еле разыскал.

— Мне было интересно. — Женщина пожала плечами и перекинула на спину каскад иссиня-черных блестящих волос. — С людьми пообщалась, с господином Мамаевым дружбу свела. Еды смешной попробовала. Юлик, почему у тебя не подают… кашу? Это вкусно.

— Что-то любопытное разузнала?

— Ничего. — Сикера прошлась по комнате, тронула безделушки на каминной полке. — С рыжим париком была дурацкая идея.

— Семушка любит рыжих.

— Не всех, как видишь.

— Просто фитюлька его раньше успела. Я же сослепу и не признал, что это не ты, а какая-то другая девушка в нумера явилась.

— Его фитюлька, как ты изволил выразиться, на самом деле — тонкая штучка. Я слышала, как и что она говорит, можно сказать, я ее в деле видела.

Брют фыркнул.

— Что такое? — Сикера подняла голову.

— Ты могла эту Сашеньку Петухову к праотцам за долю секунды отправить, а вместо этого сидела в уборной и «смотрела в деле» на Еву Попович?

— Да? Ну пришиби я эту истеричку, как бы ты Еськова подсидел? Кому бы мы лавры раскрытия преступления отдать смогли? А так — чародейский сыск справился, тайный сыск арестантку принял, все шито-крыто. И, кстати, она не Ева, Попович твоя. Она Геля. Ее еще третий, здоровый такой, Гелюшка все называет.