Владимир Атомный: Меч Ужаса [СИ]

— Дядь Ворк! Ну чего вы?! Я чуть не помер со страху. Лес этот, призраковый… — проворчал гном.

Нет, есть ещё огонёк жизни во мне. Я глянул на его юное в пятнах лицо, начинающее краснеть и прогонять недавнюю бледность.

— А ну! Чего ты испугался? Не сметь в моём присутствии бояться, — хлопнул по плечу я. — Глянь-ка!

Меч со звоном выпорхнул из тенет ножен. Даже свист и тот слабенький, словно воздух спешит сам убраться с пути ужасающего лезвия.

В груди полыхнул огонь, жилы обожгло яростью. Как-то само собой я наметил ближайший обелиск и со всего маха саданул наискось.

Из-под ног выметнулась почва и вместе с уплотнившимся, словно кокон воздухом, разлетелась в стороны. Щитора подбросило и опрокинуло. Выворотив пару рядов деревьев, буря успокоилась, а рядом сквозь исчезающую дымку виднеется горка мелкого песка. Несколько обелисков поблизости вдруг взорвались, оставив такие же насыпи.

Ошеломлённый и сопящий Щитор поднялся. С благоговением, ужасом и восхищением, уставился на меч. Я с горечью оглянулся на поваленные деревья, ловя краем уха, удаляющийся вой — наверняка призраки.

— Так что, дорогой мой Щитор, не страшны нам призраки.

— Эт да-а… но Вы словно сожалеете о чём-то? — озаботился тут же он, отряхиваясь и поправляя шлем.

— Дурная сила, дурная. Но могучая, тут спору нет.

— Вот именно, дядя Ворк! Самая могучая из могучих, — в его глазах уже плескает пламя Кузницы Ора.

— Твоя правда, — постарался улыбнуться я. — Да и не нравились мне эти кристаллы. Сначала призраки, потом они, а завтра что? Потом бейся с проклятыми бестиями…

— Да, сам Ор нас направляет! — охотно поддакнул Щитор.

Мы прижали руки к сердцу и произнесли молитву.

Вскоре мы добрались до ранцев и полуразрушенного лагеря. Диких животных в лесу мало, потому еда осталась целой, только слегка заплесневела.

Плечи с тоской вспомнили былую тяжесть и я поскорее затянул пояс. Щитор отказался утолить разыгравшийся голод тут, на поляне, и мы двинулись обратно. Солнце с готовностью упёрлось в спину, норовя обогнать и заглянуть в лицо. Только ближе к опушке это ему удалось, когда мы наконец сели кушать.

Интересное зрелище — пара гномов и целый выводок зеленокожих коротышек, тянущих гигантскую змеиную шкуру. Скажи мне кто раньше, что когда-нибудь такое будет у стен нашей крепости — я бы не поверил, будь то хоть Король. Но именно в таком составе мы, наконец, притащились к Королевству.

Я едва не проклял свой план. Сил осталось ровно столько, сколько остаётся в сосуде, когда он опорожнён, но со стенок ещё немного натекло. Даже вид родных мест и голоса стражей не бодрят.

Гоблины оказались совершенно не выносливыми работниками. Нам постоянно приходилось помогать, волочь эту опротивевшую шкуру. Да и самим гоблинам не позавидуешь. Мало того, что приволокли с болот, так ещё и сюда. Но до лагеря их раза в два больше было, а потом Верховный заупрямился и выделил этих. Я предположил, что в чём-то провинившихся перед ним.

Вот из ворот показались первые гномы. Протиснувшись меж ними, вперёд вырвался рыжевато-пепельный пламень — Анна. Босая и в нижнем платье, стремительно летит ко мне, едва касаясь земли. Лишь от её вида, откуда-то взялись силы. Едва успел сбросить ранец, как в объятья пала ароматная песнь моего сердца.

Жаркий шёпот моего имени, прерываемый быстрым-быстрым дыханием и бьющимся, словно рыбка в руке, сердцем, я перевёл в короткий поцелуй и после дал прийти трепетной девушке в себя, не выпуская из объятий.

— Похудел как! — выговорила она, взяв моё лицо в ладони и критически осмотрев сначала его, а потом и ниже. Чего можно разглядеть под доспехом, я не знаю, но девушкам виднее.

— Соскучился и по тебе, и по твоим блюдам, — улыбнулся я.

— Тогда я пойду готовить, а ты скорей приходи, — сдвинула бровки она.

— Груггевору так и скажу.

— Чего смеёшься? Скажи! — звонко, таким родным голоском отозвалась Анна. — Голодный воин — это половина воина.

— Ладно, — опять рассмеялся я. — А ты тише бегай, чай не одна в этом тельце живёшь.

Её глаза блеснули алмазным цветом.

— Гномы такого не боятся, а если боятся, то это не гном, — прищурилась она к концу тирады.

— А если девочка?

— Первый раз всегда мальчик, — уверенно заявила она и помчалась вверх.

Я глянул на красного, словно металл на наковальне, Щитора. Кивнул.

— Пошли! Видишь девушка не соизволила свой ранец забрать.

— Ой, я это… конечно!

Забежать к Анне пришлось только на перекус, но она поняла причину — отряд дозорных выловил двух людей, мелких подростков. Пока не узнаю подробностей и не увижу пленников, успокоиться не смогу.