Владимир Атомный: Школа Высокого боя: Посвященный

Бориса полумёртвым приволокли ближе к ночи. Из разных частей его тела торчали арбалетные болты и два ножа. Нашли возле лифта Изобретателя, на выходе. В клане Земли есть свои лекари, но на всякий случай, на нижние ярусы Киева был послан гонец, чтобы позвать Моха – легендарного врачевателя бойцов. Многие обязаны ему спасением жизней.

В этот раз латать Борю ему легче, так как подпитываемое Силой тело, словно идёт навстречу: кровь из ран не льётся смертельной струйкой, а послушно останавливается; ткани слипаются сами, стоит Моху взяться за иглу и нить. Извлечённое оружие было вымыто и отложено до момента, когда Борис окрепнет, на память.

Главы родов собрались сразу как только Мох закончил и доложил, что жизнь вне опасности. Клан единогласно принял решение готовится к клановой войне с Огнём, как только Борис подтвердит, что это их рук дело.

В последний раз его видели убегающим по кремлёвской железной дороге. Записки же о пленённых друзьях в карманах уже не было – естественно, что Борю обыскали. Всё же оставались признаки того, что это не дело рук огняков, ведь Борис лежал чётко на выходе из клети. Но, быть может, так он хотел спастись?

Действительно, получив первое послание от Михаля, Борис принял решение заручиться поддержкой клана, а потом уже рвануть спасать друзей. Ему казалось, что стоит только сказать городовому, что в Нижнем Киеве похищены люди, как он тут же, на пару с Борисом, отправится на выручку. Для верности возьмут с собой ещё бойцов и точно справятся. Будь это кто-то из благородных и, тем более, из знатных родов, то наверняка. Прям, перевернули бы Нижний Киев, но два каких-то трущобца волновали городового мало… Было предложено пройти в Канцелярию и там оставить письменное заявление.

В разговоре с Казимиром, Борис напрямую обозначил свою проблему. Помощь была обещана, но ждать предлагалось ещё минимум день, а то и несколько. Борис не выдержал.

К сожалению, он не сразу понял, что начиная со второго яруса начал всё глубже проваливаться в капкан расставленный Михалём. Это Орлёнок бы разобрался. Он бы точно заметил подозрительные компании молодчиков, что "просто стоят и беседуют", но на самом деле выглядят, как прыщ посреди лба. Борис обратил внимание на стягивающихся бандитов уже на третьем ярусе и тут же рванул обратно. Скольких зашиб – не считал. Рвался как зверь, может быть даже, как легендарный Барс, но остался он внизу, как и прозвище данное на михалёвской арене, а из цепких лап смерти вырвался именно Борис. Может быть, он сможет найти новое имя, лучше характеризующее его, но Барс остался в прошлом.

Нельзя сказать, что план Михаля провалился – Борис получил достаточно железа в организм, чтобы умереть. Более того, те, кто гнал его до самой клети, даже клялись Михалю, что Барс таки умер – ну, не может даже Посвящённый пережить настолько глубокие раны!

Борис думал о друзьях. Его единственной мыслью было выбраться в этот раз, чтобы вернуться позже. Михаль не станет их убивать, ему нужна приманка. Ежели решится на такое, то всё равно сейчас Боря не может прорваться сквозь его выкормышей. Но ничего, это не надолго.

Бориса спасла смекалка. Понимая, куда он пытается добежать, часть михалёвских бойцов поджидала его на выходе из подземелий. Борис весь остаток сил бросил, чтобы оторваться от преследования и умудрился проскочить в подплывшую клеть. К несчастью, у преследователей под рукой был заряженный арбалет и Боря словил третий болт.

Он пришёл в себя под утро. Раны ещё полностью не зажили, но можно было подняться с кровати без риска вызвать кровотечение. Боря медленно сделал это и огляделся. Свеча на столе совершенно оплавилась и погасла. Светлица погружена в предрассветную тьму, но благодаря обретённой Силе, Боря без труда разобрался, где находится – в доме Сома.

За ним приглядывала Божана, что так и заснула сидя за столом. Борис подоткнул выбившееся шерстяное покрывало на ней. Пошёл глянул в печь – уголь прогорел, но если сейчас подкинуть – разгорится. Так и сделал. Боли в теле почти нет.

На печи заворочались дети. Первуша открыла глаза и сначала вглядывалась в плохо видимый контур. Потом улыбнулась и прошептала:

– Бориска.

Тот подошёл и погладил её по голове.

– Пока спи, я уже подтопил. Пойду пройдусь на Кром. Не теряйте. Буду с дядь Семёном.

Боря говорил спокойно, даже с теплом, но нутро у него оставалось замёрзшим. Тому виной чувства. К смятению и угрызениям совести за убийство Вячко добавились новые – из-за друзей. Дело ясное, что худого люда полно и не надо по причине всякой сволочи душу терзать, но ей не прикажешь от чего терзаться. Борис был готов стонать и выть от досады.