Леонида Подвойская - Тьма

- Садись, - указал цыган на шикарное кожаное кресло и сам сел напротив.

- Это ты эээ вылечил нашего рома от слепоты? Зачем?

- А что, не надо было?

- Нет, я о другом - для тебя зачем?

- Просто стало жаль. Попал пацан в беду. Вот и попробовал. Получилось.

- Просто… А… других… сможешь?

- Ну… - замялся Макс. Он вспомнил, какой болью отозвалось последнее целительство. Да и не нравился ему барон. Хотя, не его же.

- И не за "просто". Отблагодарим. Хорошо отблагодарим. Слово барона, - заторопился с убеждениями хозяин.

- Кого и сколько? - поинтересовался таки Макс.

- Мои дочь и сын. А сколько - как скажешь. Мне за них ничего не жаль.

- Я имел в виду, сколько у вас таких… слепых, - уточнил вопрос Максим покраснев от мысли барона о том, что он спросил цену.

- Всего у нас таких семеро. Нет, уже шестеро. Но те четверо… так. Потом. Вначале - мои дети.

- Да, дети, конечно…, - согласился Макс с тем, что детям надо уделять особое внимание.

- Ну вот и договорились. Ты когда сможешь начать?

- Что не сегодня, это точно.

- Тогда завтра. Никуда тебя не отпущу. Ты мой гость. Отдохнёшь как следует, а с утра - за лечение. Договорились? - взял быка за рога барон.

- Договорились - сдался Максим. В конце концов люди ведь. Да и не сам барон. А тот уже давал распоряжения тому самому, золотозубому на своём языке.

- Для почётных гостей у меня отдельный дом. Тебе будет отдых со всем, чего пожелаешь.

- Спасибо, - улыбнулся Макс, вспомнив ненавязчивую роскошь дома для почётных гостей у шейха. Неужели всё повторяется, только на местном уровне?

Но поначалу его пригласили в баню и он впервые выпарил своё новое тело с заскорузлой от ожогов кожей. Старый цыган, видимо, специализировался на банном деле, поэтому отходил Макса веничком смачно, со знанием дела. А потом две молоденькие цыганочки делали массаж. Вначале робко, боясь прикасаться к такой коже. Но затем ничего, приноровились. А затем он одел новую одежду. Правда верхняя оказалась традиционной цыганской - шаровары и красная рубаха с короткими сапогами. И конечно же затем его ждал накрытый стол. И песни двух цыганок с гитаристом.

- А давай я тебе погадаю, золотой - вынырнула откуда- то старая цыганка.

- На, - ухмыльнулся Максим, протягивая ей свою - чужую руку.

- Спасибо за сына, - тихонько сказала гадалка, рассматривая сплошной ожёг на ладони.

- Как? Я думал…

- То была его сестра. Моя старшая. А младшенькая - вон, поёт. Да… много я могу тебе нагадать, только здесь не скажу. Выходи ночью, встретимся, - совсем уж шёпотом предложила цыганка.

- Я вообще-то в эти гадания… - пожал плечами Макс. Перспектива тянуться после бани в холодную осеннюю ночь за весьма сомнительными приключениями его не радовала.

- Другое расскажу. Не по руке. Выходи. Надо. Тебе и мне надо.

- Ну, хорошо. Во сколько?

- Свет в доме барона погаснет - после этого, когда хочешь. Хоть всю ночь ждать будем…

С быстротой фокусника она разложила на столе невесть откуда появившиеся карты.

- Вот, смотри, ждёт тебя дальняя дорога. А вот любовь к тебе красавицы, а вот - ещё одной. И ещё? - как бы удивилась она.

- Да какая там любовь, - усмехнулся Макс. Если только в прошлом. Куда теперь с такой-то рожей?

- Да ты совсем юноша! Женщина не лицо любит, женщина душу любит. Сердце. А на сердце у тебя… Нет у тебя зазнобы. Одна тоска. Но будет, любовь. И удача. И… Но ты выходи, - вновь шёпотом повторила цыганка. - Может, твоей беде помогу. А ты - нашей.

Тут принесли горячее - здоровенные, прожаренные на скаре куски мяса. К удивлению Макса, они оказались сочными, восхитительно ароматными и не сырыми внутри.

- Как вы такую вкуснятину делаете? - обратился Макс к прислуживающей за столом девушке.

- У нашего повара свои секреты есть, - улыбнулась она. - Он как- то по - особенному мясо замачивает.

- А можно его позвать и сказать спасибо. Всё очень вкусно.

- Ему сюда выходить нельзя.

- Тогда… Тогда передайте ему моё спасибо и… и вот это - взял он со стола непочатую бутылку коньяка. - Я всё равно не выпью.

- Но так нельзя… Потом скажут - украли со стола.

- Хорошо. Тогда давайте так - Макс открыл бутылку и налил внушительный фужер коньяку. - Отнесите вашему повару. А я подожду. Как будто я выпил. Или угостил. И вы - что там сидите? Идёмте сюда! - позвал Максим ублажающих его слух артистов.

Видимо, это не было запрещено и певцы подсели к столу.

- Давайте, кушайте. Выпейте. Куда это всё одному? А гитару вашу можно? - попросил он цыганский инструмент. Это была семиструнка. Максим пробовал учиться играть на такой. Вот именно - "пробовал учиться". Но на рояле он вообще и не пробовал. А ведь получалось. Он закрыл глаза, придавил струны. Новыми пальцами это было проще - подушечки были не столь чувствительны. И гитара зазвучала. Запела. Застонала. Заплакала.