Леонида Подвойская: Предтечи Зверя. Алёна

– Я же тебе сказал. Русским языком сказал, да? Я же тебе поручил! И что слышу? - толстая морда с удивлённо вытаращенными глазами подалась через стол вперёд, словно прислушиваясь. - А я слышу… Да ничего я не слышу!

Рявкнув и грязно выругавшись, обладатель морды огромной ручищей хватанул компьютерное кресло и через стол запустил его в собеседника.

– Вот так! - вновь перешёл он на вкрадчивый тон, но уже обращаясь ко второму, стоящему на вытяжку подручному. Первый лежал на полу, толи оглушённый, толи претворившийся таковым.

– Может и ты мне скажешь, что хана, пора о вечном думать? Ну так я вас всех вперёд себя пущу! Ну!

– Есть, шеф, один эээ чудотворец, - начал второй.

– Уже теплее, - откинулся назад шеф, рассматривая подчинённого. "Битый". Крутой, а здесь - навытяжку. "Даа, скольких я сломал в этом кабинете… Да и не только в этом. И эта… зараза меня не сломает!".

– Смелее. Садись. И усади этого недоноска.

Битый поднял и кинул в кресло напротив стола "недоноска" - очень похожего на самого шефа мужика, только помельче и не так и грубо сколоченного. Сейчас было видно, что он не притворялся, - в области левого виска разливался здоровенный синяк.

– Живой он хоть? - поинтересовался шеф и на утвердительный кивок Битого нажал кнопку на пульте.

– Откачать - и опять ко мне сюда, - бросил он двум появившимся охранникам. - А ты давай, про этого святого.

– Он… шеф… не совсем святой. Он чудотворец, шеф, - испуганно поправил его Битый.

– Какая разница! К делу давай!

– Да, конечно. И эти чудеса, за которые его так назвали именно эти самые

… исцеления и есть.

– И такие вот хвори?

– Говорят, и такие.

– И в такой стадии?

– Говорят, и в такой.

– Говорят, говорят…, - начал опять яриться шеф. - Ты что мне лапшу… я тебе за что плачу? Разговорчики слушать? Базарчики? - он потянулся своей лапищей через стол, норовясь сгрести Битого за ворот рубахи.

– Но шеф! - вскочил и отпрыгнул в сторону Битый. Это была неслыханная наглость - уворачиваться от шефа. И от предметов, запускаемых шефом, тоже.

– Да ты что? - взревел тот, вставая. Стало видно, насколько велик его рост. Говорят, раньше, то есть, намного раньше, он даже занимался баскетболом. - Ты… Ты… - остановился, не находя слов хозяин кабинета.

– Ради тебя шеф! - жался в дальнем углу подчинённый. - убьёшь- не узнаешь. Не просто "говорят"! Говорят те, кого он излечил!

– Это другое дело - плюхнулся назад в кресло шеф. - Ладно… живи. - А в штаны-то наложил, - громко захохотал шеф.

– С вами станется, - угодливо улыбнулся Битый.

" Как шестёрка на зоне", - мелькнула злорадная мысль. Но сейчас было не до долгого злорадства.

– Коротко. Ясно. Быстро. Ну?

– Опросили троих. На серьёзе. Не туфта. Сейчас здоровы. А по историям болезней - были… ну в общем, уже.

– Кто с историями?

– Сам смотрел.

– Знаток, твою!

– Вот фотокопии. Тоже сам сделал.

– Ладно. Вижу, подсуетился. Ну? В чём фишка? Почему он ещё не здесь? Почему я его не вижу? И он меня? - вновь вкрадчиво поинтересовался шеф.

– Есть, есть фишка, - затараторил Битый. - Типа только там какая- то целебная вода есть…

– Так набери цистерну и сюда, с этим…

– Она в течении четверти часа действует. А надо несколько сеансов.

– Да, даже на ракете… И что ещё?

– Ну… не всех он лечит.

– Это не про меня.

– Помните Жанночку? Отказал. Этому… силовику… не к ночи будет помянут. Тоже отказал.

– Ему - то за что?

– Не знаю. Он - то не рассказал. Не успел.

– Если он мне попробует отказать, если только заикнётся, то уже сам не успеет объяснить, почему. Едем!

– Шеф, это… эээ… за Уралом!

– Тогда летим! Немедленно! С собой группу. Побазарим, если пойдёт в отказ. - А ты, - обратился он к вошедшей жертве кресла - молись, чтобы я вернулся в хорошем настроении. Пока остаёшься за Битого.

– Вот так, вот так и вот так. А теперь беги. Ну, не бойся, уже не больно! - девушка отпустила белку и та рыжей струйкой брызнула по стволу дерева. А девушка, проводив её рассеянным взглядом, перевела свои васильковые глаза на небо, на высокие облака, затем откинулась на мягкую траву и, улыбаясь, задремала. Но очень скоро она резко вскочила на ноги и опять долгим взглядом уставилась в небо, - туда, где озабоченно губя прорезал инверсионный след самолёт. Что - то напоминал этот гул, чем - то тревожил. Но что? Но чем? Она не смогла вспомнить и тихонько заплакала. Гулявший на полянке ветерок казалось, сочувствовал ей и ласково поглаживал чёлочку со странной седой прядкой.