Владимир Свержин: Сыщик для феи

Увы, чистота моих намерений вызвала недоверие у твоей матери, и не я, а ее собственные терзания укоротили дни ее величества. Пойми же, девочка моя, я не несу зла миру! Всякий живущий славит меня и будет славить тебя, когда придет час новой Девы. Моя жизнь, вся, от первого до последнего дня, была и будет посвящена служению самому чудесному творению этого мира – человеку! Обведи взглядом белый свет, можешь ты отрицать очевидное? С тех пор как первая Светоносная Дева сердцем своим зажгла великий маяк надежды, все пошло иначе. Побеждены болезни, голод, укрощены стихии, мерзкие чудища не смеют перечить человеческой воле!

– Для этого ты запираешь в лампады крошек-эльфов и лишаешь разума драконов, древнейших хозяев этого мира?

– Разум драконов – выдумка тех, у кого и обычный-то ум не слишком силен, – отрезала Повелительница болотных краев. – Но я повторяю, все они, все без исключения, служат человеку. И я не могу понять, где ты видишь несправедливость. Я открыла этим существам высокий путь служения, и он куда выше, чем жизнь диких тварей в прежние времена. Но вместе с тем, Маша, твоя судьба дарует тебе полную возможность сделать мир таким, каким хочешь его видеть ты. Мы вновь пришли к тому, с чего начали. Я не враг тебе, как и не враг твоим друзьям.

После твоего рождения я пыталась взять в свои руки воспитание и защиту наследницы. На нашу беду, неразумие королевы лишило нас возможности знать друг друга с дней твоего младенчества, лишило возможности с каплями материнского молока впитать всю важность миссии, возложенной на каждую новую Деву. Но я благодарна твоей взбалмошной воспитательнице, как бы то ни было, она дала тебе Знание, охранила от невзгод, и что весьма важно, она соблюла твою девственность в неприкосновенности. Однако теперь ты вошла в самый цвет юности и точно так, как, вырастая, расстаешься с любимыми игрушками, пришло время проститься и с Делли… Я уж не говорю о тех чужаках, которые ее сопровождают. Хотя один из них, кажется, тебе небезразличен?

Ответом на лобовой вопрос Повелительницы драконов было стойкое молчание, послужившее невольным подтверждением завидной проницательности волшебницы и подстегнувшее ту к новым откровениям.

– Одно лишь твое согласие, и все, буквально все, в твоих руках! Яви свою доброту, награди за преданность верных слуг. В конце концов, если при помощи Делли тебе покорится и этот народ, люди во всех пределах воздадут тебе почести как величайшему миротворцу. Что ж ты молчишь, девочка моя?

– Я хочу видеть своего жениха!

Прозвучи слова эти гордо и безапелляционно, как умела, да что греха таить, и любила высказывать просьбы наследница престола, я бы, пожалуй, воспрял духом и ускорил шаг, рискуя привлечь подозрения встречной нечисти. Но речь Маши звучала тихо и неуверенно, словно от руки спящего без задних ног королевича могло прийти избавление.

– Ты хочешь проститься с ним? – с ноткой недоверия, но словно невзначай, поинтересовалась Светоносная Дева. – Быть может, и след сказать ему последние слова, но стоит ли? Я сама позабочусь о его судьбе. Он станет величайшим королем, если желаешь, даже императором, и он будет всегда беззаветно предан тебе. А память о помолвке, обо всей этой истории… К чему Элизею лишняя боль? Он весьма подающий надежды королевич и будет счастлив с другой, я тебе это обещаю. И можешь мне поверить, он никогда не вспомнит об этих днях.

– Я не хочу этого. – В голосе принцессы слышалась уже хорошо знакомая упрямая нотка.

– Быть может, ты и права, – тут же парировала скользкая, точно олимпийский каток, Дева. – Если вдуматься, увлекшись фантомом, он изменил тебе. Измена должна быть примерно наказана. В твоей воле покарать злодея за непостоянство.

– Я хочу поцеловать Элизея!

– Целовать?! Ты понимаешь, о чем просишь? Он никогда не проснется, если в твоем поцелуе недостаточно любви. А памятуя, какими глазами ты смотрела на витязя, сопровождавшего вас… Впрочем, если ты намерена казнить изменника таким способом. Что ж, одно слово, и он в твоей власти.

В этот момент общение высокопоставленных дам было внезапно прервано появлением третьего лица, вернее, третьего голоса. Судя по тому, что неизвестный ворвался в апартаменты после краткого стука без доклада, положение он занимал явно не маленькое.

– Повелительница! – бухаясь, по всей видимости, вернее, слышимости, на колени, залепетал неведомый магнат. – Произошло ужасное!

– Ну что еще? – резко оборвала его Дева Железной Воли.