Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

Услышав эти слова, Икарий встрепенулся.

— Их орден давно перестал существовать, — сказала Апсалара.

Заметив удивленные взгляды спутников, она пожала плечами:

— Это не мои знания. Память Танцора.

— Пусть Клобук поскорее заберет их поганые души! — взвизгнул Искарал Паст. — Надменные выродки — вот они кто! Как вообще они смели требовать такое?

— Что требовать? — спросил Скрипач.

— Ничего! Все равно не поймешь.

Он обхватил себя руками, будто загораживался от пронизывающего ветра.

— Как же! Они — служители Азата. А мы кто? Жалкие костяшки на игральной доске? Мой господин истребил их по всей империи. Танцор называл это «достойным занятием для "коготков"». Он выпалывал сорняки, выдирал с корнем колючки, чтобы не впились императору в бок. Истребление и осквернение. Безжалостное. Оставалось слишком много несокрытых тайн — проходов к силе и власти. О, как они противились вступлению моего господина в пределы Мертвого дома…

— Искарал! — одернула его Апсалара.

Верховный жрец Тени втянул голову в плечи, словно его ударили.

— Кто говорил сейчас твоими устами? — спросил у Апсалары Икарий. — Кто его предупредил?

— Иногда воспоминания того, кто завладел твоим сознанием, бывают полезны. Но это никак не оправдывает вмешательство в чужое сознание, Икарий.

Икарий поежился. Крокус бросился к ней.

— Апсалара!

— Успокойся. Это я, а не Котиллион. Знаешь, я устала от постоянных подозрений, будто он по-прежнему прячется в глубинах моего сознания и управляет мной. Пойми же: когда это произошло, я была несмышленой девчонкой из рыбачьей деревни. Но с тех пор я выросла.

Реллок громко вздохнул.

— Доченька, с тех пор мы с тобой оба изменились. Слишком тяжелый путь мы прошли, и на это не закроешь глаза.

Он морщил лоб, подбирая слова.

— Ты приказала Искаралу замолчать. Икарий расценил это как тревогу Танцора… Коти л л иона, который опасается раскрытия своих тайн. Так что подозрения Икария вполне понятны.

— Только я уже не рабыня, какой была тогда. Я сама решаю, как мне поступить с имеющимися знаниями. И я здесь не потому, что меня сюда послал Котиллион.

— Достойный ответ, Апсалара, — сказал Икарий. — Маппо, друг мой, что еще тебе известно о безымянных?

— Наше племя принимало их у себя как дорогих гостей, но они редко бывали у нас. Мне думается, они считали себя служителями Азата. Если легенды треллей не врут, орден безымянных появился очень давно, еще во времена первой империи.

— Их извели под корень! — крикнул Искарал.

— Скорее всего, лишь в пределах Малазанской империи, — ответил ему Маппо.

— Друг мой, ты опять утаиваешь что-то важное, — упрекнул трелля Икарий. — Я хочу знать.

— Хорошо, Икарий. Я тебе скажу. Безымянные с самого начала подыскивали для тебя спутников и делали это постоянно.

— Зачем?

— Не знаю. Но раз ты спросил… Может, они принесли какие-то клятвы. А может, хотели защитить Азат.

— Клобук меня накрой по самые щиколотки! — выдохнул Реллок. — Наверное, ты очень провинился перед ними.

Все удивленно посмотрели на отца Апсалары. Молчание затягивалось.

— Идемте дальше. В лабиринт, — наконец сказал Скрипач.

Они стремились вырваться. Они умоляюще тянулись из щелей в переплетениях корней, почти уверенные в тщетности своих молений и все равно на что-то надеющиеся. Они извивались, хлестали воздух и снова опадали… десятки страшных конечностей, принадлежащих тем, кого пленил Азат. Среди них были и человеческие руки, но немного.

Скрипач даже не пытался представить тела и головы тех, кому принадлежали эти конечности. Он знал: реальность, надежно спрятанная в темницах Азата, была несравненно страшнее любых его кошмарных фантазий.

Живая темница Тремолора держала в заточении демонов, древних Властителей, а также существ настолько чужеродных людям, что сапера прошибла дрожь при мысли, какой же жалкой песчинкой является он в сравнении с ними. Плененные люди были всего лишь листочком на громадном дереве, не поддающемся воображению. Все кровопролитные сражения минувших лет, весь нелегкий путь сюда показались Скрипачу жалкими потугами. Вся его отчаянная храбрость тонула в отзвуках давних эпох. Он боялся даже вообразить битвы, некогда сотрясавшие древний мир. Казалось, тот мир постоянно висел на волоске от противоборства гигантских необузданных сил.

Битвы продолжались и сейчас, в подземных пространствах Азата. Далеко не все умоляли о пощаде. Лабиринт сотрясался от попыток вырваться наружу. Корни скрипели, как снасти корабля под напором ветра. Крики, рев, стоны, вопли… голоса были единственным, что вырывалось на свободу.