Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Высказывать их тебе никто не запрещал, — возразил Кольтен. — Только не забывай, что ты служишь в Седьмой армии.

— Прошу меня извинить, господин Кольтен, за необоснованные предположения. Времена нынче тяжелые.

— А я даже и не знал об этом, — улыбнулся Балт.

Сульмар вдруг повернулся к Дюкру.

— Господин историк, а что вы думаете по этому поводу?

«А-а, тебе беспристрастный свидетель понадобился!»

— По какому именно, капитан?

Сульмар натянуто улыбнулся.

— Вот вы — человек не военный. Вам понятнее тяготы и мучения беженцев. Что бы вы выбрали: Убарид, до которого сравнительно недалеко, или путь через Ватар, лес и пустыню? Как по-вашему, выдержат ли беженцы переход до Арена?

Вопрос не был простым, и Дюкр не хотел прятаться за спину Кольтена, торопливо объявив, что поддерживает позицию виканца.

— Опаснее всего иметь дело с армией предателя-перебежчика, — сказал он через несколько минут. — Победа на Гелорском хребте дала нам время зализать раны.

— Едва ли, — возразил Сульмар. — Наоборот, нас теснят все сильнее и сильнее.

— Согласен, теснят, и по вполне понятным причинам. Теперь нас преследует Корболо Дэм. В недавнем прошлом — наместник. Он — опытный командир и хороший стратег. Камист Рело — маг, а не полководец. Он угробил свою армию, уповая исключительно на численное превосходство. Корболо не позволит себе такой глупости. Если противник окажется на берегу Ватара раньше нас, нам конец.

— Вот видите! — воскликнул приободренный Сульмар. — Разве это не причина, чтобы повернуть на Убарид и отбить город у мятежников?

— Не сомневаюсь, мы отбили бы его, но наше ликование оказалось бы недолгим, — ответил Дюкр. — Корболо двинулся бы вслед за нами, дав нам не больше двух дней, чтобы хоть как-то приготовиться к обороне. Вы правильно сказали, капитан: я — человек не военный. Стратег из меня никудышный, но даже я понимаю: взятие Убарида было бы равносильно самоубийству.

Балт вдруг стал озираться по сторонам, будто искал кого-то.

— Давайте-ка спросим мнение виканского пса, чтобы узнать и его точку зрения. Сормо, где эта убогая псина, что вечно отирается возле тебя? Косой, кажется, его кличка.

Колдун приподнял голову.

— Ты и в самом деле хочешь знать? — хриплым усталым голосом спросил он.

— Хочу.

— Прячется в траве, в семи шагах от тебя.

Все (даже Кольтен) начали озираться, ища собаку. Наконец Лулль сумел ее заметить и махнул в том направлении. Прищурившись, Дюкр разглядел среди высокой жесткой травы пятнистый комок.

— Только вряд ли у пса есть свое мнение, — добавил Сормо. — Куда ты поведешь, туда Косой и пойдет.

— Значит, он — настоящий солдат, — усмехнулся Балт.

Дюкр подъехал к перекрестку и стал смотреть на безупречную гладь Имперской дороги, тянущейся на север. Ее строили для быстрого передвижения войск. Камни на дороге были подогнаны почти впритык, а ее ширины хватало для шеренги в пятнадцать всадников. «Собачья упряжка» Кольтена растянулась по дороге на целую лигу. Спереди и по бокам ехали всадники виканских кланов.

— Совещание окончено, — объявил Кольтен.

— Доведите все до сведения своих младших командиров, — сказал Балт, обращаясь к Луллю и Сульмару.

Последние слова были излишними; любой солдат понимал, что дальнейший их путь лежит к берегам реки Ватар. Совещание помогло Кольтену узнать разные точки зрения, в особенности — противоречивую позицию Сульмара.

Дюкру было где-то жаль капитана, на которого жестко и неумолимо давили Нефарий и Пуллик Алар. Как-никак, Сульмар сам происходил из знати, и боязнь в чем-то не угодить своему кругу делала его собственное положение невыносимым.

В свое время император Келланвед провозгласил: «Малазан-ская армия должна подчиняться единому и единственному уставу». Это было на заре его правления, во время первой «чистки» и «перестройки» прежней армии. «Единый устав, один правитель…» Они с Дассемом Ультором заявляли, что боевые заслуги и личные качества являются единственными критериями в продвижении по службе. В кругах высшего командования армии и флота это сразу же вызвало борьбу за власть… А потом на дворцовых ступенях пролилась кровь. Говорили, что Ласэна показала свои «когти». Ей бы нужно было еще тогда усвоить урок и подавить недовольство знати. Она не отваживалась. Второе «очищение от высокородной скверны» произошло слишком поздно.

Мысли Дюкра прервал подъехавший к нему Лулль.

— Едем со мной, старик. Это вам обязательно нужно видеть.