Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Что они предсказывают? — шепотом спросил Дюкр, слегка толкнув одного из наблюдавших.

Тот был местным. Скорее всего, служил в каком-нибудь из прежних хиссарских полков и успел повоевать с малазанцами. Лицо этого коренастого человека покрывали шрамы и следы от ожогов. Услышав вопрос историка, он процедил, почти не раскрывая рта:

— Они ничего не предсказывают. Через них говорит дух Дриджны. Здесь все видят этот дух. Он предрекает огонь.

— Неужели то, что я видел…

— Да… Смотри! Вот опять…

Сплетенные руки старика и мальчишки как будто коснулись чего-то невидимого. За пальцами тянулся красноватый огненный след. Появившееся сияние очертило человеческую фигуру. Она делалась все отчетливее. Огненная женщина! Она подняла руки, и на запястьях что-то блеснуло — не то браслеты, не то кандалы. Женщина присоединилась к танцующим, и они закружились втроем.

Вдруг слепой мальчик запрокинул голову. К собравшимся полетели слова, больше похожие на стук камней:

— Два фонтана бурлящей крови! Один рядом с другим. В каждом — одна и та же кровь. Соленые волны омоют берега Рараку. Священная пустыня помнит о своем прошлом!

Огненная женщина исчезла. Мальчишка упал навзничь и затих. Семкийский шаман присел возле него на корточки, коснувшись мальчишеского лба.

— Он вернулся к своей семье, — наконец произнес шаман. — Этому ребенку было даровано редчайшее милосердие Дриджны.

Кто-то из его суровых соплеменников заплакал, другие встали на колени. Потрясенный Дюкр тихо покинул круг собравшихся. Он вытер пот, скопившийся на ресницах, и вдруг ощутил, что за ним следят. Историк огляделся. Возле противоположной стены стоял человек, закутанный в черную одежду из шкур. Лицо его скрывал капюшон. Едва он отвернулся, как Дюкр поспешил покинуть шатер.

История Семиградия своими корнями уходила в седую древность. Когда-то Властители ходили здесь едва ли не по каждой дороге и тропке, соединявшей давно исчезнувшие города и селения. Говорили, что в Семиградии даже песчаные бури несут магическую силу. Магия исходила здесь от любого камня; ею, словно кровью, была пропитана вся земля. Под нынешними городами скрывались остатки древних городов — вплоть до тех, что стояли во времена первой империи. Дюкру приходилось не раз слышать: здесь каждый город покоится на спинах призраков. Их души никуда не исчезли. Глубоко внизу продолжается своя жизнь с ее смехом и слезами, с криками торговцев и цоканьем копыт. Там все так же кто-то возвещает о своем приходе в жизнь и тихо уходит из нее. Под мостовыми улиц — не земля и камни. Там покоятся мудрость и глупость, мечты и страхи, ярость, горе, страсть, любовь и ненависть.

Историк поплотнее натянул плащ и с наслаждением вдохнул чистый прохладный воздух. Дождь все так же падал на Хиссар и окрестности.

Завоеватели могли покорять города этого континента, сокрушать стены, убивать жителей, изгонять их и устанавливать свои порядки. Им казалось, что их власть продлится вечно. На самом же деле им была подвластна лишь тонкая кожура настоящего. Пройдет не так уж много времени, и она превратится в очередной слой истории Семиградия.

«Этого врага нам никогда не одолеть, — думал Дюкр. — Наша история красочно повествует о подвигах тех, кто отправлялся покорять Семиградие. Читая ее, кажется: еще один решительный натиск, и континент окончательно покорится империи. Малазанцы ошибаются. Победа над Семиградием заключается не в подавлении врага, а в слиянии с ним».

Забыв о дожде, Дюкр продолжал свои рассуждения: «Императрица прислала сюда нового наместника, рассчитывая, что он справится с вековыми традициями. Может, как я и предполагал, она спровадила Кольтена подальше, предпочтя ему более покладистого Маллика Реля? Или же она намерена держать виканца наготове, как оружие, предназначенное для особой битвы?»

Дюкр шел в сторону Имперской цитадели. Возможно, ближайший час принесет ответы на часть его вопросов. Во всяком случае, это время он проведет в обществе Кольтена.

Огибая лужи и стараясь не угодить ногами в заполненные водой колеи, историк поднялся по скользкому склону. У ворот его остановили двое караульных в плащах.

— Поворачивай назад, досинец, — грубо обратился к нему один из малазанских солдат. — Сегодня прошения не принимаются. Завтра придешь.

Дюкр не спеша расстегнул плащ и показал имперскую диадему, прикрепленную к камзолу.

— Новый наместник созвал совещание. Или я запамятовал?