Стивен Эриксон - Врата Смерти(пер. И.Иванова)

— Я ведь дал ему такое простое поручение… Эх, где нынче найдешь толковых и надежных помощников!

Он стал таять в воздухе. Следом исчезли и гончие. Апт остался вдвоем с мальчишкой.

Портал сужался, закрывая брешь между мирами. Демон хрипло шептал мальчишке утешительные слова. Тот кивал. Потом они оба скрылись внутри имперского Пути.

На гребне высокого холма застыло несколько белых диких коз. Их окружало синее безоблачное небо, а они сами казались высеченными из мрамора. Козы равнодушно взирали на бесконечный караван, наполнивший долину густыми клубами пыли. Их было семеро, и Дюкр, ехавший вместе с дозорными южного фланга, сразу усмотрел в этом знак.

Позади историка (примерно в девятистах шагах от него) двигались пять полков Седьмой армии общей численностью около тысячи человек. За ними, на таком же расстоянии, следовал еще один отряд из двухсот пятидесяти виканских всадников. Пешие и конные воины служили щитом, прикрывавшим с юга пятидесятитысячную колонну беженцев и скот. Второй такой щит прикрывал их с севера. Для большей безопасности по краям колонны шли хиссарские пехотинцы и военные моряки.

Восточным щитом служила тысяча виканцев из всех трех кланов. От них до Дюкра было примерно две трети лиги. Виканцы разбились на отряды по восемь — двенадцать всадников в каждом. Их участь была тяжелее всех. Тифанские мятежники беспрестанно подстраивали им ловушки, втягивая в стычки.

Авангард передвижного «города» Кольтена состоял из двухсот кавалеристов, приданных Седьмой армии незадолго до мятежа. За ними ехали кареты и телеги с малазанской знатью. Их по обе стороны прикрывали десять отрядов пехоты. Дополнительным кордоном служили несколько сот легкораненых солдат, способных передвигаться самостоятельно. Однако пространство между кавалеристами и легкоранеными не было пустым. Его занимали повозки с тяжелоранеными, лекарями и их хозяйством. Впереди всех ехал сам Кольтен с тысячью всадников из клана Вороны.

Слишком много беженцев и слишком мало боеспособных солдат. Хуже того: их с каждым днем становилось все меньше. Налеты тифанских мятежников вдруг стали стратегически грамотными и хорошо скоординированными между собой. По слухам, у Камиста Рело появился новый тифанский полководец. Имени его никто не знал, однако воевать этот человек умел. Теперь атаки на малазанский караван не прекращались ни ночью, ни днем.

«Нас убивают медленно и расчетливо, не отказывая себе в удовольствии вдоволь наиграться», — думал Дюкр.

От бесконечной пыли у него сильно першило в горле, а каждый проглоченный комок слюны отзывался болью. Воды катастрофически не хватало; река Секала казалась давним воспоминанием. Каждую ночь приходилось убивать все больше ослабевших волов, овец, свиней и коз. Чтобы не тратить драгоценную воду, их мясо вместе с костями варили в собранной крови, добавляя туда овес. Это варево было основной пищей солдат и беженцев. Каждый вечер место очередной стоянки оглашалось криками и ревом убиваемых животных. Вокруг походных скотобоен кишели плащовки и ризанские ящерицы. Дюкр возненавидел вечера. Он зажимал уши, обматывал голову тряпками, но звуки смерти все равно находили его, угрожая свести с ума. Историк был не одинок; безумие охотилось за ними с той же неутомимой беспощадностью, что и отряды громадной армии Камиста Рело. Рядом с Дюкром ехал капрал Лист. Понурые плечи, склоненная голова — Дюкру казалось, что этот парень старится у него на глазах.

«Чему ж тут удивляться? Мы дошли до пределов; просто одни из них видимы, а другие нет. Мы теряем солдат, но упрямо продолжаем идти вперед. Впрочем, мы теряем не только солдат. Мы давно утратили чувство времени. Когда оканчивается дневной переход и звучат сигнальные рожки, это всегда ударяет по нам. Вокруг еще продолжает клубиться пыль, а мы стоим, удивляясь, что до сих пор живы».

Когда затихал многоголосый гвалт скотобойни, Дюкр выбирался из своего шатра и шел туда, где разместились беженцы. Он бродил между шатров, крытых повозок и наспех сооруженных навесов. Все, что видели глаза, историк воспринимал с какой-то извращенной отрешенностью.