Виктор Ночкин: Обычное дело

Самым простым, решил Хромой, будет прямой путь, то есть спросить у старьевщика. Если на него надавить как следует, то он, конечно, выложит все без утайки. Еще пока они сидели в «Шпоре сэра Тигилла», меняла продумал свои действия.

В запасе оставалось несколько часов, и он отправился поспать. Домой он добрался без приключений. После бурных событий ночи полнолуния, когда исполнились пророчества и пробужденный чародеем Бибноном эльф из Семи Башен перебил почти весь ливдинский Совет, город успокоился. Вновь назначенный в Ливду граф навел порядок в дневной жизни города, да и «ночные бароны» уже успели заново уточнить границы своих владений…

Придя к себе, Хромой не раздеваясь улегся в кровать и вскоре уже крепко спал. Проснулся он часа за полтора до рассвета. Этим умением он обладал с детства — сколько себя помнил. Он всегда мог проснуться, если нужно, в любое время. Позевывая, он повесил на шею амулет ночного зрения и полез в свой тайник, прикидывая, что может пригодиться в сегодняшнем предприятии. Зачем ему вообще это нужно, Хромой вряд ли бы смог объяснить внятно. Просто он чувствовал потребность узнать побольше об этой афере с подделанной книгой, и ему этого было достаточно, чтобы пускаться в авантюру, которая вполне могла оказаться весьма опасной.

Выйдя из дома, Хромой по привычке огляделся. Разумеется, вокруг было пустынно и тихо. Этот предрассветный час — самое спокойное и безопасное время в Ливде. Спят честные граждане; спят разбойники, промышляющие тем, что грабят честных граждан; спят солдаты городской стражи, которые обязаны ловить разбойников, и спят скупщики краденого, которые обманывают разбойников в торге и платят мзду солдатам стражи… В этот час все они спят — и этот час дарит Миру иллюзию спокойствия и добра…

Заперев дверь, меняла быстро зашагал прочь — скоро проснется пекарь и начнет бранью и пинками будить подмастерьев… Тишина — нечастый гость в переулке Заплаток, так что тот, кто желает воспользоваться предрассветным часом, должен торопиться.

Шагая по замершему ночному городу, Хромой размышлял. Обдумывая все, что ему было известно, взвешивая и сопоставляя факты так и этак, он по-прежнему не видел объяснения. Где-то в истории с подделкой плана Семи Башен скрывался источник дохода, где-то пряталось обстоятельство, делавшее аферу привлекательной. Так и не придумав ничего правдоподобного, Меняла махнул рукой на размышления и сосредоточился на собственном плане. Он предположил, что Жаба облюбовал в переулке определенное место и всегда торчит именно там. Там-то и будет его ждать засада.

К тому времени, как Хромой пересек город, небо уже посветлело, а на востоке начало приобретать розоватый оттенок. Тут, неподалеку от порта, уже ощущалась близость моря. Солоноватые запахи примешивались к обычному городскому смраду, и меняла знал, что вскоре бриз ненадолго очистит воздух здесь, в Западной стороне. Шагая по грязным улицам, Хромой с удовольствием втягивал этот воздух, чувствуя как в нем по мере приближения к берегу крепнет соленая свежесть…

Вот и знакомый переулок. Прежде чем свернуть в него, меняла огляделся. Окрестные дома слепо таращились в предутреннюю мглу закрытыми ставнями, прохожих не было видно. По дороге Хромого обогнали несколько человек, также шагавшие в направлении порта. Это было обычным делом, гавань пробуждается раньше, чем ремесленные кварталы, так что и внимания Хромой не привлек. Убедившись, что поблизости никого не видно, он свернул в переулок и крадучись двинулся ко вчерашнему наблюдательному посту Жабы. Подойдя к нужному дому, Хромой еще раз огляделся. Тишина.

Склонившись над дверным замком, меняла несколько минут его изучал. Потом выпрямился и облегченно вздохнул. Все было в порядке, дверь запиралась обыкновенной щеколдой с фиксатором — три четверти обитателей Ливды пользовались подобными, и Хромой хорошо знал, как отпереть без шума такую дверь. Он извлек из сумочки на поясе необходимые инструменты, накрутил на руку тесемки амулета, гасящего звуки, и спустя несколько минут за дверью послышался легкий стук — колышек, служивший фиксатором, вывалился из своего гнезда на пол. Дальше все было просто. Меняла вытащил нож с узким лезвием, просунул острие в достаточно широкую щель между дверью и косяком и, аккуратно приподняв щеколду, медленно приоткрыл дверь. Действие его амулета не распространялось на заросшие грязью ржавые дверные петли, и он был вынужден действовать очень осторожно, чтобы дверь открывалась без скрипа. Когда он увидел, что может протиснуться в образовавшийся проем, скользнул внутрь, по-прежнему аккуратно придерживая дверь. Проникнув в дом, Хромой — так же медленно и осторожно — закрыл дверь и тихо опустил щеколду. Затем прислушался и принюхался. Из-за драной мешковины, отгораживающей прихожую от единственной комнаты, доносился мощный храп и истекал крепкий перегарный дух. Вчера хозяева крепко выпили, должно быть, но — отметил про себя Хромой — не забыли запереть входную дверь. Что ж, и это тоже обычное дело — даже нищий пропойца, чья жизнь и имущество никому не нужны, казалось бы, вечером обязательно запрет дверь. Будь он мертвецки пьян или смертельно болен — все равно.