Петр Верещагин - Цена крови

– Да, но…

– Охота, охота. Самая первостатейная. Джемаль ар-Рахим, о котором ты столь увлеченно недавно рассказывала, в свое время также принадлежал к такому отряду, пока не решил обзавестись семьей и не сменил образ жизни на более мирный.

Женщина задумалась, затем неохотно кивнула.

– Согласна, Властитель. И все-таки – неправильно это, охотиться за разумным существом.

Джафар хмыкнул.

– Дорогуша, о том, что там правильно, а что – нет, пусть вещают со своих амвонов жрецы Света. Я знаю одно: люди (и не одни только истерлинги) любят это дело. И не мне становиться им поперек дороги. Да и не тебе.

Аджан вскинула голову.

– Очень тебя прошу: не указывай, что я должна делать и чего не должна!

– А я и не указываю. Как говорят Посвященные, каждый имеет право выбирать свой путь… Кстати, твой прежний наставник, если не ошибаюсь, тоже придерживался этого мнения.

Женщина промолчала, закусив верхнюю губу. Властитель Турракана не настаивал на более полном ответе: он и так знал, что произошло тогда…

– Неужто бывает и такое, Яргист? – промолвила Аджан, очнувшись после серии видений.

– Бывает, к сожалению. В некоторых мирах нас считают чрезвычайно опасными животными, чуть ли не Зверьми. Да и здесь встречаются отдельные… редко, к счастью. В Арканмирре у смертных, втянутых в Игру Властителей, своих забот хватает.

Драконица, однако, смотрела с прежней настороженностью.

– Я слышала, здесь есть такие «истребители нечисти», уничтожающие всяких демонов и чудовищ…

– НАС они без причин не трогают, – уверенно ответил Страж. – Не могу сказать того же о других ищущих приключений на свою голову, но Истребители Нечисти знают, что и почему делают. У них строжайшая дисциплина и четкий кодекс. Если хочешь, расскажу подробнее – их история заслуживает того, чтобы стать общеизвестной.

– Не сейчас. Я что-то беспокоюсь…

Дракон накрыл ее мощным крылом и привлек к себе.

– Успокойся. И запомни вот что: никогда, слышишь, НИКОГДА нельзя давать чувствам править разумом. Если боишься чего-то – взгляни своему страху в лицо и сразись с ним. Прячась и уклоняясь от боя, ты тем самым усиливаешь своего противника, свой страх.

– Ты говоришь так, потому что никогда не боялся…

Яргист чуть отстранил драконицу и посмотрел ей в глаза.

– Малышка, я постарше тебя и видел такое, что ты в страшном сне себе представить не можешь. Мне много раз приходилось бояться; не знающий страха – это или дурак, или мертвец. И бывало так, что я отступал не перед настоящим врагом, а перед своим страхом. Я уцелел, но мне это дорого обошлось. Не повторяй ошибок, которых можно избежать.

Возражений не было, да их и не могло быть. И все же дракон понимал, что слова его услышаны, но не восприняты. В том-то и состоит слабое место Крылатых, вне зависимости от Клана, к которому они принадлежат: достигая физической зрелости к двенадцати-пятнадцати годам, дракон становится по-настоящему взрослым по достижении как минимум второй сотни лет, а то и позже… И молодая ученица Яргиста как раз находилась в этом чрезвычайно долгом «переходном периоде». Фактически, ребенок, хотя у нее давно уже могли быть (и возможно, были) собственные дети…

Здесь ничего нельзя сделать. Всякий взрослеет лишь в свой срок. Страж знал, что из этого правила есть исключения. И совершенно не желал молодой драконице участи, подобной судьбе тех, кто стал таким исключением, кто повзрослел раньше, чем должен был…

Аджан закрыла лицо руками.

– Не надо, не хочу!.. Я и так помню слишком много…

Джафар не стал ее утешать.

– Отдохни. Ты устала, и потому поддаешься слабости. Мы продолжим разговор ночью – сообщи через слуг, когда будешь чувствовать себя достаточно хорошо. Все, что ты сейчас вспоминаешь, давно в прошлом. А прошлое – ушло и более не вернется. Забывать его нельзя, но нельзя ведь и жить им.

Поднявшись, Властитель проследовал к выходу. Однако на пороге его догнал вопрос:

– А чем еще жить, если в настоящем – пустота?!

Алхимик вздохнул.

– Вижу, ты еще не привыкла к тому, что более не являешься Крылатой, бессмертной. Беда с вами, Перевоплощенными… Ладно, запомни: тем, у кого нет настоящего – лучше жить грядущим, нежели былым. Потому что живущие прошлым – уходят в прошлое, живущие будущим – уходят в будущее. Вторые если даже и не живут по-настоящему, то по крайней мере не противятся потоку жизни, что идет из вчерашнего дня в завтрашний; первые же – сами губят себя. После чего – становятся живыми мертвецами.