Изяслав Кацман: Деревянный Меч и Та, Которую Любит Небо

Нардхор так спешил домой, собирать отряд для поисков колдуна и дочери ард-дина, что даже не удосужился замести следы. Потом, в Келен-Конноте, он упрекнул себя за то, что не вырезал всё население деревни. Дабы кто-нибудь из них не сообщил о беглецах ард-дину или тем более Кувандасу, возле которого отирается этот зазнавшийся Андахор, всё преимущество которого перед сыном Гвана в том, что его отец чистокровный аган, хотя такой же бывший несвободный, как и Змеиное Жало.

С какой радостью Нардхор собирал верных людей, посылал гонцов к талдфаганам, с каким нетерпением ждал ответа от Андазира Талдфаганского. Наконец, собрались все, имеющие интерес в этом деле: Нардхор, желающий заполучить Дандальви, и Андазир, жаждущий отомстить убийце брата и иных сородичей.

Потом были долгие дни в седле, на палящем солнце и леденящем ветру. К концу дня все валились с ног. А утром, едва солнце окрасит восток, Нардхор и Андазир поднимали своих людей. И опять было внимательное разглядывание однообразных гор, плавными навалами поднимавшихся всё выше и выше. Но, кажется, теперь цель близка: агэнаяры говорили, что башня стоит там, где горы начинают понижаться к северу. Значит где-то здесь.

Башню увидел длинноусый дружинник Андазира. Он тотчас же огласил воздух радостным криком. Вслед за ним её заметили и другие. Сверху строение казалось неказистым, совсем не похожим на огромное и неприступное сооружение, каким оно рисовалось со слов агэнаяров, охотившихся в окрестных лесах.

Восемьдесят всадников направили своих крылатых коней к покрытому соломой четырёхугольнику. На крыше темнело что-то.

Первый воин-талдфаган - тот самый усач, увидевший башню первым - снизился вровень с кровлей. И в следующий миг из его глаза торчала стрела. Прежде чем аганы убрались на безопасное расстояние, ещё четверо распрощались с жизнями.

III

Даргед спокойно наблюдал за приближающимися аганами. Среди них он легко узнал Нардхора и Андазира. Значит, предстоит умереть. Что будет с сыном. Может быть, трупоеды пощадят ни в чём невиноватого перед ними младенца. Остаётся надеяться только на это: верный Хорг может, конечно, унести Дагодаса до ближайшего человеческого селения, но вряд ли донесёт живым. Лучше уж положиться на милосердие аганов.

Вот трупоеды подлетели на расстояние выстрела из лука. Даргед, улыбаясь, вложил стрелу в изгиб лука и натянул тетиву - до самого уха. И отпустил тугую струну. Аган, в которого попала стрела, коротко взмахнул руками и обмяк, свесившись в седле набок. Гиалиец потянулся за новой стрелой, не сводя взгляда с парящих вровень с крышей трупоедов. Вот ещё один всадник грузно свесился вправо. А следующий - влево. Мимо Даргеда просвистели несколько стрел, но это нестрашно - с непрерывно движущегося и дёргающегося в такт взмахам крыльев "секущего" затруднительно метко выстрелить. Поняв, что так их всех перестреляют, а сесть на крышу всё равно нельзя, аганы отлетели и стали садиться на вершину горы - как раз на ту самую, что он облюбовал под могилу Дандальви.

Встав в полный рост, Даргед смотрел, как трупоеды один за другим слазят с риси и направляются вниз по склону. Вот передовые приблизились на три сотни шагов. Гиалиец пустил стрелу в передового агана. Тот подставил небольшой круглый щит. Тогда Даргед выстрелил ему в ноги. Трупоед упал, на миг открывшись. Этого хватило, чтобы третью стрелу послать в горло.

Всё это не понравилось гиалийцу - если тратить на каждого дикаря по две стрелы, то их запас может кончиться раньше, чем трупоеды. С сожалением вздохнув, Даргед пустил четвёртую стрелу, выбрав не защищённого щитом врага. Тот упал, крича от боли. Товарищи презрительно засмеялись над малодушным. Впрочем, через мгновенье им стало не до смеха - Даргед быстро, как только мог, послал в трупоедов пять стрел, из которых четыре нашли цели: два воина легли мертвыми, ещё двое выдернули стелы - один из плеча, второй из ноги. Унося убитых и раненых, аганы отошли - торопиться было незачем: беглецы никуда не денутся. Несколько трупоедов осталось наблюдать за башней с безопасного расстояния. Остальные вернулись к крылатым коням.

Солнце перевалило за полдень, Даргеду хотелось пить и есть. Но уйти с крыши он не решался, поскольку это сразу станет заметно трупоедам, чем те не преминут воспользоваться. Ничего не происходило - в аганском стане готовили еду, тошнотворный запах варёного мяса доносился до гиалийца. Караульных сменили - теперь в пяти сотнях локтей от башни сидело человек десять.