Таня Хафф - Врата тьмы

— Ребекка!

Уже взявшись за ручку кухонной двери, Ребекка остановилась.

— Посуду убрала на место?

— Да, Лена.

— Форму постирать захватила?

Ребекка улыбнулась. Форма уже аккуратно сложена и покоится на дне красной хозяйственной сумки.

— Да, Лена.

— Плюшки себе взяла на выходные?

— Да, Лена.

Плюшки тщательно завернуты и уложены поверх запачканной формы. Далее должна была последовать очередная строка литании.

— Не забудь съесть их дома.

Ребекка так энергично кивнула, что кудряшки пустились в пляс.

— Не забуду, Лена.

Следующая:

— До понедельника, киска.

— До понедельника, Лена.

Наконец Ребекка толкнула дверь и вышла на лестницу.

Лена проводила ее взглядом и вернулась в кабинет.

— И так каждую пятницу, миссис Пементел?

— Каждую пятницу, — подтвердила Лена, со вздохом усаживаясь в кресло. — Уже почти год.

Инспектор покачал головой.

— Странно, что ей разрешается ходить по улицам без сопровождения.

Лена хмыкнула и полезла в стол за сигаретами.

— Да нет, это не опасно. Господь таких хранит. Чертова машина! — Она встряхнула зажигалку, стукнула ею по столу и была вознаграждена слабым язычком пламени. — Я знаю, о чем вы думаете. — Хозяйка кафетерия сделала затяжку. — Но с работой она справляется получше многих, у кого, шарики на месте. И прогнав ее, вы деньги налогоплательщиков не сэкономите.

Инспектор поморщился.

— На самом деле я думал о том, как люди могут курить, закрывая глаза на очевидное. Сигареты вас убьют, и вы это знаете.

— Так это ведь мое дело, верно? — Она облокотилась на стол, медленно выпустила дым через нос и ткнула тлеющим концом сигареты в сторону его закрытого портфеля. — Давайте продолжим…

— Изумруды вырезают из сердца лета.

Чумазый молодой человек подошел к ней, надеясь выпросить пару баксов.

— А сапфиры падают с неба перед самой темнотой. — Ребекка отняла лоб от витрины ссудной кассы и повернулась к нему с улыбкой. — Я знаю все названия драгоценностей, — сообщила она с гордостью. — А дома я сама делаю алмазы — в холодильнике.

Увидев ее улыбку, молодой человек втянул голову в плечи. На сегодня с него хватит. Только сумасшедших ему не доставало!

И пошел дальше, засунув руки в карманы рваной джинсовой куртки.

Ребекка пожала плечами и снова стала рассматривать кольца на подносах. Красивые штучки она любила и каждый вечер по дороге домой из кафетерия рассматривала все витрины.

У нее за спиной начали вызванивать время колокола Сент-Джеймского собора.

— Пора идти, — сказала она своему отражению в стекле и улыбнулась, когда оно кивнуло в знак согласия.

Она пошла на север, и Сент-Джеймс передал ее Сен-Мишелю. Колокола — как и соборы — в первый раз ее напугали, но теперь они друзья. То есть колокола, а не соборы. Такие большие, солидные, угрюмые здания, конечно, ни с кем дружить не будут — это она понимала. Обычно они наводили на нее грусть.

Ребекка быстро шла по восточной стороне Черч-стрит, стараясь не видеть и не слышать ни толпы, ни уличного движения. Этому ее научила миссис Рут — уходить в себя, в тишину, чтобы кипящий вокруг беспорядок не вызывал беспорядка в ней самой. А жаль, что ничего нельзя ощутить, кроме тротуара под резиновыми подошвами сандалий.

На Дандес-стрит она остановилась у светофора, и глаз ее выхватил из окружающего что-то черненькое, бегущее по подоконнику третьего этажа здания «Зирс».

— Нельзя-подожди-осторожно! — завопила она, возбужденно выстреливая отдельные слова.

Люди на перекрестке не обращали на нее внимания. Лишь кое-кто посмотрел вверх, следя за ее взглядом, но нечто схожее с трепещущим на ветру куском копирки не вызвало у них интереса. А какой-то пешеход понимающе покрутил пальцем у виска.

Когда светофор мигнул, Ребекка бросилась вперед, не обращая внимания на сигнал низкого красного автомобиля, норовившего проскочить на желтый свет.

— Не надо!

Поздно. Черный кусочек, слетевший с края подоконника, оказался маленьким бельчонком. Он перевернулся в воздухе и успел лишь подобрать лапки перед ударом о землю. Секунду он был неподвижен, он вскочил и бросился к мостовой. С ревом пролетел грузовик. Бельчонок подпрыгнул и помчался кратно к зданию, чуть не попав кому-то под ноги, снова повернулся к мостовой — во всех его движениях сквозил слепой ужас. Он попытался вскарабкаться по водосточной трубе, но коготки заскользили по гладкой поверхности.