Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

Стражник первым заметил показавшегося в дверях дома монаха и, чтобы привлечь внимание Ладвига, легонько толкнул его в бок. Сержант приготовился представить своего помощника, но подошедший чернорясник заговорил первым:

— Если не ошибаюсь, рядовой Виланд?

— Так точно. — лениво протянул стражник и сплюнул перед собой. Во фрунт тянуться он не стал, ответив буднично, словно и не был старым служакой, тысячи раз произносившим эти слова перед старшими командирами. Формально брат Йохан был для него гражданским лицом, и соблюдения субординации не требовалось. Но человек, мало-мальски смыслящий в армейском этикете, должен был понять, что проверяющий стражнику не симпатичен. Зачем-то помощнику дознавателя понадобилось демонстрировать пренебрежение к доверенному лицу архиепископа. В том, что Виланд сделал это намеренно, Ладвиг был абсолютно уверен. Испытывая неловкость от создавшейся ситуации, он поспешил задать монаху вопрос:

— Насколько успешно прошла беседа, отец Йохан?

— Увы, сержант, — ответил чернорясник, не сводя взгляда со стражника. — Я ничего не добился. Слишком сильным оказалось пережитое женщиной потрясение. Я поговорю с ней позже, а пока мне нужно выполнить одну просьбу Табеи — навестить маленькую Фрок в монастырском приюте. В ваши обязанности это не входит, так что можете отправляться домой.

"Нет уж, такого как ты, одного оставлять не следует. — подумал Ладвиг. — Олдрик с меня голову снимет, если узнает, что я не проследил за проверяющим".

— Я буду рад сопровождать вас, святой отец.

— Тогда отдайте необходимые распоряжения своему помощнику, сержант, а я подожду вас вон у той часовни.

— Зачем вам понадобилось ему дерзить, Виланд?, — шёпотом спросил Ладвиг, глядя вслед монаху, переходившему на ту сторону улицы. — Это улучшит наше положение?

— Если бы он был капралом, то уже должен был позеленеть от злости, — ухмыльнулся стражник. — Но он всего лишь чернорясник. Этот тип мне действительно неприятен, как и вся их братия. Но развязно я себя вёл по другой причине. Тот, к кому не пытаешься втереться в доверие, теряет бдительность гораздо быстрее. Теперь скажи ему, что я иду с вами. За чернорясником нужно следить в четыре глаза.

— Отец Йохан!, — окликнул монаха Ладвиг. — Вы не возражаете, если мы возьмём с собой рядового?

— Ничуть, — ответствовал монах. — Я не могу препятствовать человеку, желающему посетить святое место.

Монастырь святого Танкреда занимал несколько кварталов неподалёку от Восточных ворот города, представляя собой своеобразную крепость в крепости. От городских районов обитель отделяла каменная стена, мало чем уступавшая внешним стенам Энгельбрука. Монастырь был построен даже раньше, чем основная часть города. Его стены и башни помнили множество войн и разрушительных набегов, опустошивших здешние земли на многие мили вокруг. Уже и не счесть, сколько человеческих жизней нашло спасение в монастыре. Во времена междоусобиц в обители скрывались жёны и дети ополченцев, пытавшихся с оружием в руках защитить город от захватчиков. Рассчитанные на несколько десятков человек кельи были перенаселены настолько, что превращались в некое подобие пчелиного улья. Теснота порождала множество проблем, зато церковный хор не знал недостатка в певчих.

В мирные времена запасы, сложенные в монастырских кладовых, сохранили жизнь сотням людей, пострадавшим в неурожайные длинные сезоны. Монахи организовывали раздачу продуктов среди населения, устроили благотворительную столовую, где кормили обессилевших и отчаявшихся жителей города и окрестностей. Семьи, которые сами не могли прокормить своих детей, отдавали их в приют при обители, где малыши всегда могли рассчитывать на еду и ночлег. Основанный в неспокойные времена приют с тех пор действовал на постоянной основе, оказывая также и медицинскую помощь тем, кто не мог позволить себе заплатить за услуги лекаря.

Одной из статей доходов монастыря святого Танкреда было пивоварение. Монахи владели древними секретами приготовления пенного напитка, и продукция их славилась далеко за пределами Энгельбрука. Секрет качества был прост — монастырские пивоварни не облагались городскими налогами, что позволяло скупать самое лучшее сырьё по весьма привлекательной для поставщиков цене. Производители солода и хмеля стояли в очередь, чтобы предложить придирчивым пивоварам свой товар и получить выгодный подряд. Именно поэтому сваренное монахами пиво стоило недёшево, но ценители не скупились и щедрой рукой наполняли монастырскую казну.