Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

То, что он не сослался на законы города Энгельбрука, могло означать только одно — арест производился Тайной Стражей его светлости, герцога Кэссиана. Значит, стоявший перед сержантом человек, наверняка имел офицерский чин. Не дожидаясь, пока его попросят сдать оружие, Ладвиг положил рапиру на стоявший рядом стол и отступил на пару шагов назад.

— Вижу, что вы проявляете благоразумие, — похвалил офицер Тайной Стражи. — Сотрудничество с властями зачтётся вам при вынесении приговора. Теперь, перейдём к делу. Меня интересует местонахождение представителя архиепископа Берхарда по имени Корнелис. Где он в данный момент находится?

Сержант вздохнул и перевёл взгляд на трактирщика. Тот смущённо кашлянул, пробормотав:

— В подвале положили.

— Немедленно проведите к нему, — сказал офицер. — Арестованный идёт вместе с нами.

— А я не поверил, когда вы говорили, что покойник был важной особой, — шепнул хозяин Ладвигу пока они спускались на первый этаж. — Но на всякий случай подвал запер, а то кто-то уже перстенёк его приглядел. Мародёрство я не уважаю.

Больше сказать он ничего не успел, пришлось выйти вперёд, чтобы показывать дорогу остальным.

"За что же арестовали?, — размышлял сержант по пути вниз. — Не похоже, чтобы Фридхелм донёс на меня в Тайную Стражу. Магистрат тоже не стал бы их задействовать для ареста. Неужели в эту поганую историю встрял ещё кто-то? Если так, то влияния у него хватает".

Увидев послушника, накрытого с головой драной мешковиной, офицер шумно выдохнул, хрустнул пальцами и, обращаясь к трактирщику, процедил сквозь зубы:

— Прошу вас незамедлительно удалиться. Подсвечник можете оставить здесь, — добавил он, видя, что единственный источник света покидает помещение.

Один из агентов Тайной Стражи откинул ткань, прикрывавшую лицо Корнелиса, почти сразу же сообщил:

— Мёртв.

Офицер достал из-за обшлага рукава платок, промокнул им лоб и уселся на какой-то бочонок.

— Присаживайтесь вон на тот ящик, сержант, — предложил он. — И рассказывайте. Не позднее рассвета я должен знать всё. От того, что скажете, зависит ваша дальнейшая судьба.

— Не знаю вашего имени и звания…

— Это не имеет значения.

— В чём именно меня обвиняют?

— Государственная измена. По-моему, этого достаточно. Так вы будете говорить?

— Буду. — кивнул Ладвиг. И начал с того момента, как в первый раз увидел послушника у себя дома.

Офицер слушал внимательно и переспросил всего пару раз. Первый, для того, чтобы выяснить, кем сержанту приходится Грета, а второй, чтобы узнать причину, по которой был выбран именно этот трактир.

— Госпожа Грета — вдова мастера-булочника. Я у неё квартирую. — ответил Ладвиг. — А трактир мы специально не выбирали. Начало темнеть, поэтому решили остановиться на ночлег.

— Ясно. Почему вы не предприняли никаких шагов по защите представителя архиепископа?

"Никакого желания спасать этого колдуна у меня не было", — подумал сержант, а вслух сказал:

— Толпа собралась очень быстро. Остановить этих людей было невозможно даже с оружием в руках. К тому же, виновность Корнелиса в убийстве женщины не требовала доказательств. Как представитель городских властей, я не мог встать на защиту преступника. Судебное уложение трактует ситуацию в их пользу. Потому что преступник, застигнутый на месте совершения…

— Не нужно цитировать судебник, — поморщился офицер и обратился к одному из агентов: — Проверь, на месте ли печатка.

Агент кивнул, сняв с пальца послушника перстень, протянул его командиру.

— Не мне. Сержанту передай.

Ладвиг раньше видел эту вещицу, но Корнелис всегда носил перстень печаткой внутрь.

— Что вы там видите, сержант?, — спросил офицер.

— Ромб с кругом внутри. Это знак Двуединого.

— А если посмотреть внимательнее? Разверните перстень. Представьте, что он надет на палец.

— Тот же знак, но в лежачем положении. Так, ведь, нельзя изображать, — удивился Ладвиг, — разве нет?

— Знак Двуединого нельзя, — согласился офицер. — Но это другой символ. Он ничего вам не напоминает?

— Если учесть вот эту гравировку, то может показаться… — Ладвиг запнулся. Он не хотел выглядеть глупо со своим предположением.

— Смелее.

— …что это глаз.

— Правильно. Держу пари, вы не знаете, что он означает. Вы слышали когда-нибудь об Ордене Зрячих, сержант?, — заметив, что арестованный отрицательно покачал головой, офицер продолжил: — Это своего рода гвардия Церкви Двуединого. Высший Совет. Элита, стоящая над любым законом. Они не кричат о себе на каждом углу, но судьбы мира решают именно они. Понимаете, к чему я клоню? Человек, носящий на своём пальце такой перстень, вполне мог бы зажарить и съесть эту шлюху на глазах всего Энгельбрука, и люди встали бы в очередь, чтобы пожелать ему приятного аппетита. Разумеется, я утрирую, но только для того, чтобы вы себе представляли, в обществе персоны какого ранга вам пришлось путешествовать.