Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— Лучше убейте меня сразу, — глухо произнёс сержант. — Я и представить не мог, кому помогаю.

— Колдуны очень хитры, — усмехнулся Фридхелм. — А я всё никак не могу вспомнить, где видел тебя раньше. Не просветишь?

— Я помогал лечить вашего жеребца. Он повредил ногу на том турнире, когда… — голос Ладвига дрогнул.

— Не продолжай, — граф поднял руку, призывая его к молчанию. — Я вспомнил. Это же ты состоял оруженосцем при несчастном Хилдебранде. Да упокоят Боги его мятежную душу. Он был доблестным рыцарем. Таких сейчас осталось очень мало.

Фридхелм подал воинам знак, и они убрали мечи, перестав угрожать ими сержанту. Ладвиг наконец получил возможность вздохнуть полной грудью и только сейчас понял, как же неудобно лежать в костюме демона.

— Выходит, что это тебе я оказал протекцию для поступления в городскую стражу. Мне не назвали имя молодого человека, которому требовалось помочь. Просили уважаемые люди, которым грешно было отказывать. — Граф поднялся с кресла и прошёлся по комнате. — Вот уж не ожидал, что мой протеже станет шпионом. Да и Хилдебранд вряд ли одобрил бы твой поступок. Для него понятия жизнь и честь были нераздельны.

— Я знаю. — ответил Ладвиг. Ему не понравилось, сколько презрения было вложено в слово "шпион" и почему-то вспомнилась произнесённая братом Йоханом фраза о том, что цель оправдывает средства. — Прошу прощения за мою дерзость, ваше сиятельство, но я веду расследование не по прихоти и не ради денег. Речь идёт о жертвах среди граждан Энгельбрука. Людей убивают без всякого смысла, ради развлечения. В преступлении замешан ваш сын, Леопольд. Это беззаконие нужно остановить.

— Беззаконие действительно нужно остановить. — согласился Фридхелм. — Но у меня складывается впечатление, что мы с тобой говорим о разных вещах. То, что кучка молодых бездельников убивает простолюдинов, конечно же, плохо. А ты не задумывался, почему они это делают? Я могу ответить. Рыцарей воспитывает война, а ещё меч и верный конь. Мирные времена не идут на пользу тем, кто не мыслит своей жизни без хорошей драки. Его мускулы дряхлеют, живот заплывает жирком, а его дети, выросшие в достатке и роскоши, не желают брать в руки меч. Кто сейчас вспомнит, что самые закалённые воины никогда не спали в мягких постелях и не знали, сколько перемен блюд положено в обед по этикету? Мы больше не воюем, нам даже запретили турниры, где используется боевое оружие, а драться на дубинках уважающий себя воин не станет.

Нашим предкам клали оружие прямо в колыбель, дабы они привыкали к нему, а наши сыновья не могут правильно держать в руках меч. А многие уже и не хотят. Рыцари вымирают, юноша, их скоро совсем не останется. Тебе, в свое время, повезло лицезреть одного из немногих, действительно достойного этого звания. Теперь возникает вопрос, как так получилось, что наследники славных традиций влачат столь жалкое по меркам их предков существование? Наш герцог — очередной ставленник остгренцской монашеской шайки, уже много длинных сезонов душащей рыцарство Западного герцогства.

Вся наша история учит тому, что естественным продолжением любой политики является война. Хорошо подготовленная, грамотно проведённая война всегда скоротечна и не обременена жертвами среди мирного населения. Такая война возносит на вершины власти достойных и низводит тех, кто занимает это место не по праву. Война делает мужчин воинами и только лучшие из них получают право на жизнь. Война выгодна всем. На ней обогащаются торговцы, ростовщики, ремесленники и не страдает мирное население. В случае грамотно спланированной кампании потери минимальны даже среди побеждённых, не говоря уж о победителях. Никто никого не режет, как скот на бойне. Когда искусство войны вырождается вместе с людьми, умевшими вести её по правилам, случаются бедствия вроде той кровавой междоусобицы, прозванной потом Войной Сеньоров. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Да.

— Мне не составит труда приструнить нашу молодёжь, и убийства прекратятся. Но проблема останется. Эти бездельники найдут себе ещё какое-нибудь постыдное занятие, покрывающее позором седины их отцов… — Фридхелм тяжело вздохнул и добавил: — Ты свободен, юноша. В память о Хилдебранде, я не могу причинить тебе вреда. Снимай этот дурацкий костюм и проваливай. Да, вот ещё что. Позаботься, чтобы оставшийся в живых монах покинул город. Нам пока рано конфликтовать с ведомством архиепископа Берхарда. Смерть обоих своих представителей он может принять за вызов. У второго монаха наверняка остались какие-нибудь колдовские вещички. Делай, что хочешь, но попасть в руки остгренцским чернорясникам они не должны.