Александр Басов - Союз Верных — Энгельбрук (СИ)

— И на том спасибо. А как же ты ночью прохиндея Эгона искать будешь? Направиться он мог куда угодно.

— Дорог в округе не так уж много… — внезапно в голову Ладвигу пришла идея, и он спросил у Виланда: — На чём прибыл сюда Эгон?

— На лошади.

— Это понятно. Как она выглядела?

— Пегая, такая, кобылка.

— Тогда, найдём, — усмехнулся сержант и, обернувшись к коню, добавил: — Правда, Фитц?

Ладвиг направил жеребца вниз по склону холма и остановился, только выехав на дорогу. У него не было никаких предположений по поводу мотивов, двигавших Эгоном, как не было и предположений по тому, куда мог направиться чиновник. То, что Виланд с Эгоном вступили в конфликт, выполняя одно и то же задание, могло означать, что среди членов Городского Совета произошёл раскол. Тогда положение самого Ладвига, не получившего никаких дополнительных указаний, становилось очень неустойчивым. В этом случае нужно тщательно обдумывать свои действия, чтобы не оказаться препятствием на пути у весьма влиятельных людей. Оставалось ещё предположение, что чиновник действовал исходя из интересов не связанных с Магистратом горожан. Почему-то вспомнилось нападение на лесной дороге во время поездки к Озёрному замку. Тогда поведение Эгона показалось очень странным, если не сказать больше — подозрительным. Так или иначе, но выяснить, что случилось с братом Йоханом, было необходимо. Ладвиг похлопал коня по шее и ласково произнёс:

— Пойдём искать твою подружку, Фитц. Куда направилась Габи?

Жеребец не стал долго раздумывать. Несколько раз, мотнув головой, он снова направился в сторону дозорной башни.

— Я знаю, что она там была, — сказал сержант, натягивая поводья. — Габи ушла оттуда, Фитц. Где она сейчас?

Фитц переступил с ноги на ногу, сопротивляясь всаднику, затем издал тихое ржание, в котором Ладвигу почудились призывные нотки. Через несколько мгновений с вершины холма донёсся ответ, подтверждавший, что жеребец не ошибся.

— Любопытно, — прошептал сержант и осторожным шагом двинулся вверх по склону, ведя коня в поводу.

Пройдя больше половины пути до вершины холма, он заметил, что свет от костра стал ярче, видимо в огонь подбросили дров. Сполохи света на ближайших кустах чередовались с тенями, значит, возле дозорной башни происходило какое-то движение. Производить его могли только парализованные стражники, у которых ещё недавно с трудом получалось сидеть, не говоря уж о том, чтобы ходить.

"Неужели они явили миру чудо исцеления?, — язвительно подумал Ладвиг. — Такое иногда случается в церквях по праздникам, но там собираются толпы верующих. Зачем же им понадобилось разыгрывать этот балаган для одного зрителя? Ответ очевиден: необходимо было спровадить меня подальше отсюда".

Кусты по мере продвижения к вершине редели, и, чтобы не выдать себя, сержант оставил Фитца, двинувшись дальше один. Подкравшись к башне со стороны пристройки, он выглянул из переплетения ветвей и застал стражников спешно готовящимися к отъезду. В круге отбрасываемого костром света стояла кобыла Эгона, к седлу которой Хэймо пристраивал какие-то мешки.

— Пошевеливайся!, — послышался из башни голос Виланда. — Я не знаю, сколько у нас времени. Мне ещё сигнал подать нужно.

— Сейчас!, — откликнулся Хэймо. — Уже иду!

Торопливым шагом он направился в башню и вскоре появился оттуда, сгибаясь под тяжестью тела, облачённого в монашескую рясу. Капюшон сбился набок и перед глазами Ладвига мелькнули светлые волосы, без сомнения, принадлежавшие брату Йохану. То, как Хэймо обращался со своей ношей, грубо перебросив тело через седло, не оставляло надежды, что монах был ещё жив.

"Убийцы и предатели!, — возмутился увиденным сержант. — Это вам с рук не сойдёт!".

Не скрываясь, он выбрался из кустов, и первым, кто его заметил, была Габи. Кобыла радостно заржала, увидев знакомое лицо, сразу же откликнулся Фитц, за спиной Ладвига раздался топот копыт жеребца и шум сминаемых веток.

— Тревога!, — заорал Хэймо. Нырнув под брюхо лошади, он выскочил с другой стороны, держа в руках арбалет. Прикрываясь кобылой, как щитом, стражник немедленно спустил тетиву. Сержант почувствовал, как оперение просвистевшего мимо его лица болта задело щёку, и следом закричал от боли Фитц. Ладвиг издал яростный рык, не разбирая дороги, ринулся в атаку. Ему невыносимо хотелось обернуться, чтобы выяснить, насколько тяжело ранили его любимца, но промедление могло стоить жизни обоим. Прячась за Габи, Хэймо уже орудовал рычагом, натягивая тетиву. Сержант выхватил из-за спины рапиру и увидел отблеск пламени костра на кованом наконечнике болта.