Ник Перумов - Ведуньин Двор

– Пол!..

В следующий миг между бровей и там, где «мистики усматривали третий глаз», вдруг вспыхнула огненная боль – словно круглая свинцовая пуля, какими стреляли «pischali» варваров, медленно проламывала ему кость черепа.

Это была магия, самая настоящая магия!.. Пол уходил из-под ног, в глазах темнело, губы отказывались повиноваться; но пальцы успели-таки стиснуть револьвер и надавить на спуск.

Верея не подвела. Умеет старая, ничего не скажешь. Толстяка с парой пистолей она убаюкала, усыпила, словно капризного младенца. А вот зрячий и в самом деле зрячим оказался, со странной то ли магией, то ли нет. Простые чары с него стекали, словно вода дождевая. Да что там вода – от неё хоть мокрым станешь. А на имперца словно ни единой капельки не попало.

Глуп тот, кто думает – махнёт ведун или ведунья рукавом, швырнёт шапку оземь, да и прольётся тут на врага огненный дождь. Может, и родится когда-нибудь такая чародейка или такой чародей, а пока что всё куда сложнее.

Вот Верея умеет щит поставить, да такой, что пули останавливает. Казалось бы, что ей человека убить – дунул, плюнул, пошептал, и нет карасика.

Ан не выйдет.

…Выстрел опалил лицо, отбросил к стене. Раздробил один из болтавшихся на шее оберегов – Вереиных оберегов, надетых ворчливой старухой перед самым делом, – сильно толкнул Анею назад, словно бревном в плечо ударил.

Но пуля только сплющилась об амулет, сплющилась и отлетела.

Мир закружился перед глазами, и Анея ощутила, что падает.

– Ах, касатик… – почти ласково выдохнула старая ведунья. Можжевеловая палка, добытая Анеей в самом начале пути, свистнула в воздухе, ударила имперца по локтю, и тот со стоном выпустил пистоль.

Верея немедленно пнула чужое оружие, отбросила куда подальше; мигом вцепилась в зрячего, сунула под подбородок подхваченный с пола собственный нож, задышала прямо в побелевшее лицо:

– Тихо сиди! Не то… Анея, вставай! Вставай, дело делать!

Имперец, однако, так просто сдаваться не собирался. Пихнул старуху в бок коленом, отбросил – силён, однако; ринулся к окну, заорал – впрочем, и без того на выстрел уже бежали со всех сторон солдаты.

Анея кое-как вздёрнула себя на ноги. Метнулась к двери – заложить дверь засовом. Хороший засов, продержится сколько-то. Недолго, конечно. Но долго им и не нужно.

Казалось, далеко не старый и не слабый мужчина легко справится с древней и слабой на вид старухой; но Верея вцепилась в имперца, словно клещ, руки и ноги её гнулись, словно гибкие вьюны, а лбом она, далеко откинув назад голову, что было сил боднула противника в лицо. Тот взвыл, ослеплённый болью; и тут Анея наконец накинула ему на шею удавку.

В дверь забарабанили. Хорошо, что окошки узкие, не пролезть так просто.

«Как уходить будем?» – спрашивала Анея, когда они со старой ведуньей ещё только подбирались к имперскому лагерю.

«Так и уйдём! Глаза отведём, дыму напустим – теперь-то скрываться не надо будет!»

«Что, всему лагерю?» – не верила Анея.

«Всему! Вишь, сколько у меня на шее добра надето?! Сила запасена немалая, она нам и поможет!»

Хорошо бы сработал твой план, наставница, потому что домик этот совсем скоро штурмовать начнут.

Мужчина захрипел, глаза полезли из орбит.

Не сомневаться, не дрожать, ты ведунья, тебе про себя думать нельзя и про других тоже – только про дело! Тогда и себя сохранишь, и другим поможешь.

Вдвоём они быстро связали имперцу руки и ноги наговорными шнурами с амулетами. Вместо кляпа Анея накинула ещё один талисман, переломила надвое фигурку рыбы; заклятие немоты. Эх, даже пожалела мельком, сколько трудилась над вещицей…

Человек замер на полу, раскрывая рот, тяжело и судорожно хватая воздух. Глаза побелели; он пытался крикнуть, пытался шевельнуться – и не мог.

– Скорее! – каркнула Верея. – Смотри, силы в нём – немеряно! Дымятся шнуры уже!..

Сила в зрячем была, да. Но совсем не та, к какой привыкла Анея. Не могла она ощутить знакомое, но вот что-то совсем-совсем иное, чему она даже определения найти не могла – имелось. Словно… словно сила наоборот.

И отчаянного напора этого неведомого не выдерживали даже проверенные, трижды заговорённые обереги, лучшие работы обеих ведуний.

Анея сдёрнула с шеи талисман с обсидиановым вороном.

Взглянула в полные ненависти и страха глаза – ненависти было куда больше – и заскрежетала зубами.

Ох и злое же дело ты измыслила, Верея…

Старая ведунья меж тем осторожно положила рядом с пленником чёрную птичку-Зорю.