Сара Маас - Королева теней

– Ты это заслужил, – сказал Рован.

– В качестве благодарности? – равнодушно спросил Лоркан.

Рован прислонился к стене, дав отдых своей раненой и слишком медленно исцеляющейся ноге.

– Ты знал, что мы пойдем через эти туннели, но соврал насчет убийства гончих. За одно это мне стоило бы разорвать твою поганую глотку.

– Что ж, попробуй.

Рован не двинулся с места, рассчитывая каждый возможный маневр своего бывшего командира. Затевать поединок здесь было бы крайне неразумно и опасно. У него не столько сил, чтобы сражаться с Лорканом. К тому же рядом, в спальне, лежала бесчувственная королева.

– Если бы дело касалось только меня, я бы плюнул на твои предательские трюки. Но из-за твоей ловушки могла пострадать моя королева.

– По-моему, она прекрасно выполнила все, что задумывала.

– Ты поставил под удар и жизнь моего собрата.

Губы Лоркана едва шевельнулись.

– Теперь понимаю, почему ты спохватился и кинулся нам на помощь, – догадался Рован. – Когда мы покидали жилище Аэлины, ты увидел Эдиона.

– Я не знал, что сын Гареля вместе с тобой попрется в туннели. А когда узнал, было слишком поздно.

Что-то здесь не так. Даже зная, что Эдион пойдет в туннели, Лоркан не стал бы никого предупреждать. И никогда не признался бы в допущенной ошибке.

– Удивляюсь, что ты вообще вспомнил о нас с Эдионом.

Глаза Лоркана вспыхнули.

– Гарель был и остается моим братом. Допустив гибель его сына, я бы покрыл себя позором.

Вот оно что! Лоркана по-прежнему заботила собственная честь и дружба с Гарелем. На судьбу континента Эрилеи ему было наплевать. То же извращенное понятие о служении и долге заставляло Лоркана искать Ключи Вэрда, дабы уничтожить, пока они не попали в руки Маэвы. Рован не сомневался: Лоркан был намерен исполнить задуманное, даже если впоследствии Маэва казнит его за усердие.

– Лоркан, а почему ты до сих пор здесь? Разве ты не получил желаемое?

Вполне закономерный вопрос и вдобавок – предупреждение. Лоркан находился в покоях королевы, в опасной близости от ее спальни. Кому-кому, а ему здесь было абсолютно нечего делать. Рован решил, что даст ему минуту на размышление, после чего просто вышвырнет отсюда.

– Игра еще не кончена, – усмехнулся Лоркан. – До конца пока очень далеко.

– К чему эти пустые угрозы?

Но Лоркан лишь пожал плечами и зашагал прочь, ни разу не обернувшись. Он так и шел, покрытый всем, что исторг на него желудок Лисандры.

Все это было три дня назад. С тех пор Рован не видел Лоркана и не чуял его запаха. Желудок Лисандры постепенно успокоился и больше не выплескивал содержимое. Сама Лисандра обосновалась в комнате, что находилась между покоями Дорина и Шаола.

Учитывая то, что сотворили Аэлина и Дорин – поодиночке и объединив свою магию, – три дня беспробудного сна никого не удивляли.

Но Рован не находил себе места, ожидая ее пробуждения.

Ему нужно было так много сказать Аэлине. Ему не терпелось узнать, кто и когда нанес ей рану в бок. Правда, магия Аэлины уже полностью исцелила рану. Рован вообще бы о ней не узнал, если бы не дыры в черном ассасинском костюме.

Целительница, которую удалось найти, осмотрела спящую королеву и сделала неутешительное заключение: Аэлина слишком поспешно затянула свои раны, запечатав вместе с ними и несколько осколков стекла, которые попали ей в спину. Целительница не владела магией и осколки удаляла обычным способом – разрезая кожу. Таких надрезов она сделала не один десяток. Аэлина даже не шевельнулась. От этого ужасающего зрелища Ровану хотелось лезть на стену. Или сокрушить все вокруг.

Здравый смысл подсказывал ему: сон Аэлины – великое благо, если учесть, как глубоко целительнице приходилось погружать свои крючки, чтобы вытащить осколки.

– Ей повезло, что осколки не затронули ни одного жизненно важного органа, – сказала целительница.

Когда последний осколок был извлечен и брошен в ведерко, Рован применил свою магию. Он медленно, с чрезвычайной осторожностью, врачевал раны Аэлины. Осколки существенно повредили узоры татуировки.

Это не страшно. Узоры он восстановит, когда Аэлина полностью окрепнет. И научит ее, как латать раны в боевой обстановке… Если, конечно, она проснется.

Рован сидел в кресле напротив кровати. Разувшись, он осторожно растирал раненую ногу. Боль еще сохранялась, но заметно ослабела и ходить ему не мешала. Совсем недавно его навещал Эдион – рассказать о положении дел в замке. Даже спустя три дня генерал отказывался говорить о случившемся. О том, что был готов пожертвовать жизнью, дабы уберечь Рована от королевских гвардейцев. Молчал он и о гибели адарланского короля. Понимая, что Эдион действительно спас ему жизнь, Рован отблагодарил генерала единственным доступным ему способом – подарил один из своих кинжалов. Кинжал был изготовлен искуснейшим оружейником Доранеллы и не раз выручал Рована. Поначалу Эдион отказывался брать подарок, говоря, что делал это не ради благодарности, но потом взял кинжал и с тех пор постоянно носил на поясе.