Сара Дж. Маас: Убийца и Лекарь

Необычная молодая женщина остановилась в трактире «Белая Свинья» около двух дней назад. Она практически ни с кем не разговаривала, за исключением Нолана, которому хватило одного взгляда на ее дорогую одежду цвета ночи и заплечные ножны, чтобы заинтересоваться.

Он поселил ее в лучшую комнату Свиньи—комнату, где Нолан селил клиентов, которых планировал обобрать до нитки—казалось, совершенно не озаботившись, тем, что капюшон плаща полностью скрывает лицо девушки или тем разнообразием оружия, спрятанным во всевозможных местах под ее одеждой. Для него имела значение лишь золотая монета, небрежным щелчком брошенная ему рукой в обтягивающей перчатке. А так же золотая брошь богато украшенная рубином размером с яйцо малиновки, которую носила девушка.

Хотя, Нолан никогда и никого не боялся по-настоящему, до тех пор пока ему не отказывались платить—хотя и даже тогда, им управляли только злость и жадность, а они заглушали страх.

Ирэн Тауэрс наблюдала за девушкой из-за безопасностной барной стойки. Наблюдала только потому, что незнакомка была молодой, путешествовала без сопровождения, и сидела за столом в конце зала так неподвижно, что было просто трудно не обратить на нее внимания. Не заинтересоваться.

Ирэн еще не видела ее лица, хотя время от времени золотая коса выскальзывала из глубин черного капюшона. В любом другом городе трактир «Белая Свинья» вероятно был бы признан худшим среди худших, настолько далекий от роскоши и чистоты. Но в Иннише, таком маленьком портовом городке, что он даже на большинстве карт не значится, заведеньице считалось очень даже приличным.

Ирэн посмотрела на кружку, которую сейчас протирала и с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. Она старалась поддерживать бар в чистоте, чтобы удержать в Свинье немногочисленных клиентов—большинство из них составляли моряки и купцы, или же наемники, которые часто пытались ее снять, особенно, когда она улыбалась. Но Нолан, не боясь потери клиентов продолжал разбавлять вино, стирать простыни лишь когда наличие вшей и блох становится очевидным, а иногда и использовать мясо, найденное в глухом переулке для приготовления их фирменного рагу.

Ирэн работала здесь уже на протяжении года, на одиннадцать месяцев дольше, чем изначально собиралась, и «Белая Свинья» была ей все так же омерзительна. Знание того, что она способна вынести практически все (сей факт, проверен и Ноланом, и Джессой, которые требовали от нее уборки самой мерзкой грязи, оставленной клиентами), уже само по себе говорило о чем-то.

Незнакомка в конце зала подняла голову, жестом заказывая у Ирэн еще эля. Для того, кто не выглядит старше двадцати, девушка пила слишком много — вино, эль, все, что приносил Нолан в бар к Ирэн — но, несмотря на это, она не пьянела. Хотя кто его знает, тяжело разговаривать с человеком, когда не видишь его лица. Последние две ночи она неизменно возвращалась в свою комнату с кошачьей грацией, не спотыкаясь о собственные ноги, как большинство клиентов после очередной чарки.

Ирэн быстро наполнила кружку, которую протирала, элем и поставила на поднос. Она так же поставила туда стакан воды и положила пару ломтей хлеба, поскольку девушка так и не прикоснулась к рагу, которое заказала себе на обед. Не съела ни кусочка. Умная.

Ирэн петляла по переполненной таверне, избегая рук посетителей, норовивших ее схватить. На полпути, она перехватила взгляд Нолана, сидящего у двери. Ободряющий кивок и блеск лысины в тусклом свете. Продолжай спаивать ее. Она хорошо платит.

Ирэн сдержалась, чтобы не закатить глаза только потому, что Нолан это была основная причина, по которой она не прогуливается по вымощенной булыжником мостовой, как другие девушки Инниша. Год назад, крепенький мужичок позволил ей убедить себя в том, что он нуждался в помощнице в таверне его трактира. Конечно же, он согласился только уверившись, что получит большую выгоду от этой сделки.

Но ей было восемнадцать, она была в отчаянии, и очень обрадовалась работе, за которую получала лишь пару медяков и узенькую лежанку в чулане под лестницей. Большая часть заработка шла с чаевых, но Нолан забирал половину себе. Еще была Джесса, другая подавальщица, она как правило забирала две трети оставшегося, потому, как Джесса обычно говорила, в любом случае, симпатичное личико, вынуждающее людей расставаться с деньгами принадлежит ей.

Глянув на противоположный угол, она увидела, как это самое симпатичное личико, и прилагающееся к нему тело сидит на коленях у бородатого моряка и хихикая теребит каштановый локон. Ирэн выдохнула, и не стала жаловаться, потому, как Джесса была любимицея Нолана, а Ирэн было некуда, совсем некуда, идти. Инниш сейчас ее дом, а Белая Свинья - убежище. Большой мир слишком огромен, и он наполнен несбывшимися мечтами и армиями, безвозвратно уничтожившими все, что Ирэн когда-то любила.