Анна Жадан - Избранные (СИ)

Мое сердце сжимается от боли. Я стараюсь подбодрить себя тем, что обязательно буду рядом с Эйданом, когда он будет проходить через свои испытания. Мне просто хочется, чтобы этого оказалось достаточно.

— Как он? — тихо произношу я.

— Справляется. Его больше волнуешь ты, — Док делает паузу, а затем продолжает: — Габриэль и Селеста добрались до порта, а там сели на первый попавшийся корабль, идущий в Стейси.

— Селесте наверняка было тяжелее всех, — сглотнув, произношу я.

— Конечно, — соглашается Док, — она только что потеряла свою любимую сестру. Своего отца. Ее лишили брата. Ее мир перевернулся с ног на голову, но Селеста справится. Должен признаться, я не был в восторге от решения Габриэля. Ему нужно вернуться домой, но сомневаюсь, что Селесту примут с распростертыми объятиями в Стейси, который опять оказался ввязан в войну Лакнеса. Было бы куда безопаснее, если бы она последовала за своим братом и поплыла с нами.

— А кто же остался в Лакнесе?

— Ее величество. Каждый год она устраивала показательные казни и у нее набралось около десятка просвещенных Хранителей — они защищали ее. А пока она осталась разбираться со всем, что последует за предательством Эсмеральды. Скоро начнется борьба за престол Лакнеса и лучше бы нам держаться от нее подальше.

Мне становится нехорошо от мысли, что к власти может прийти кто-то более страшный и безжалостный, чем Тристан. Наш план все же не удался: мы собирались обеспечить Лакнесу счастливое будущее, посадив на трон Адриана или Эсмеральду, но все оказалось не таким, как мы думали. Я бросаю взгляд на Дока и хмурюсь: судя по тому, что я провела два дня на корабле, мы давно уже не в Лакнесе. Я не хотела бы бросать свой регион, но сейчас это было необходимо.

— И куда же мы плывем, Док?

Он пристально смотрит на меня своими умными глазами, и я замечаю, что во рту у него нет привычной мятной палочки. Кажется, скоро у Дока начнут дрожать руки.

— Я думал, это ты мне скажешь.

Я прячу глаза и делаю вздох. Разумеется, моя голова сейчас наводнена только одним: мыслями о родителях. Я не готова была легко принять на веру слова Эсмеральды, но вдруг хоть раз в жизни она не соврала? Что, если они действительно живы? Я знала, куда должна плыть я, но в действительности ли за мной должны следовать мои друзья? Они только что избавились от гнета Просветителей, и я не собиралась снова решать их судьбу.

Однако я понимала, что в одиночку мне сейчас до островов не добраться. К тому же, они кажутся мне весьма неплохой перспективой по сравнению с возвращением в Ламантру, которая наверняка встретит Искупителей враждебно. Нора была права — нас в страхе истребят, как только мы ступим на земли любого из регионов.

Я взвешиваю все за и против, и решаю сказать Доку правду:

— Послушай, Док, я буду честна с тобой. В комнате, в которой меня заперла Эсмеральда, у нас состоялся разговор. Она сказала… — я сглатываю, — что мои родители живы и прячутся на островах, где скрываются беженцы после Слепой войны. Мне нужно отправляться туда. Возможно, они окажутся настоящим раем на земле, где всем Искупителям найдется место, а может то, с чем мы там столкнемся, будет намного страшнее, чем наша участь в Лакнесе. Я в любом случае не думаю, что возвращаться в Ламантру сейчас будет разумно, но… если ты скажешь, что это слишком опасно, то я тебя пойму.

Док смотрит на меня так, как будто впервые увидел. Такое ощущение, что он пропустил мимо ушей все, что я сказала после фразы о том, что мои родители живы. Тряпка падает из его рук, глаза округляются, и он шепчет:

— Значит, там может быть моя жена?

Я не могу так обнадеживать его, поэтому качаю головой:

— Я не знаю. Но…мне хотелось бы это выяснить.

Глаза Дока немного тускнеют, и он упирается носом в ладонь, задумчиво постукивая каблуком по деревянному дну корабля. Наконец, он поднимает голову и кивает:

— Ладно. Все равно плыть нам больше некуда. Теперь мы отшельники и бежать можем только за пределы Ламантры. Я сообщу капитану корабля. Но, Эланис… — он выжидающе смотрит на меня, — не говори никому о своих родителях и моей жене. Не хочу, чтобы у кого-то сложилось неверное представление о наших с тобой мотивах.

Я облегченно вздыхаю, прикрыв глаза. Не знаю, на что я обрекаю своих друзей, но то, что они не оставят меня одну, придает мне сил.

— Даю слово, Док.

Через несколько часов, когда Док меняет мне бинты и покидает каюту, я медленно взбираюсь по ступенькам, поднимаюсь наверх и оказываюсь на палубе корабля. И взору моему открывается такой вид, какой я, наверное, не забуду до самой своей смерти.