Анна Жадан - Избранные (СИ)

Габриэль делает тяжелый вздох, и, пожелав нам удачи, разворачивается и спешит к лестнице со своей драгоценной ношей на руках. Тонкие руки Селесты безжизненно свисают вдоль его напряженного тела, и я тихонько молюсь, чтобы она осталась жива. Не знаю, на что способна Эсмеральда, но мне не хочется верить, что она была способна убить родную сестру. Это напоминает мне о двух моих младших сестрах — разве смогла бы я когда-нибудь добровольно…

Я качаю головой и гоню от себя эти мысли. Моя сила обволакивает меня, как старый друг, и я начинаю понемногу успокаиваться. Дар Искупительницы всегда давал мне чувство защищенности, но против острых клинков он бесполезен.

Я думаю о том, смогу ли подавить магию просвещения в Хранителях, чтобы переманить их на нашу сторону, но гоню эти мысли прочь. В прошлый раз со мной была Эланис и у нас было время, а в пылу сражения и в одиночку у меня нет ни единого шанса. Вполне возможно, я умру просто пытаясь, так что лучше действовать старыми добрыми способами.

— У тебя еще осталось оружие? — развернувшись к Скилар, спрашиваю я.

Он достает из-за пазухи два кинжала и грустно смотрит на них.

— Я как-то не рассчитывал сегодня на бой.

— Ну и дурак, — беззлобно отвечаю я, — на бой стоит рассчитывать всегда, если твой мир наводняют всякие монстры.

Скилар издает мучительный вздох и протягивает мне один из кинжалов. У меня в запасе есть последний охотничий нож, но швыряться им я бы не рискнула — он слишком мал, чтобы причинить серьезный урон. Приберегу его для необходимости перерезать кому-нибудь горло.

— И когда мы стали такими жестокими? — вздыхаю я, забирая у Скилар кинжал.

— С тех самых пор, как нас забрали в этот чертов дворец, детка.

Мы начинаем наше осторожное продвижение обратно. На втором этаже тишина — единственный Хранитель, который нам встречается, стоит перед винтовой лестницей, ведущей вниз, но Скилар справляется с ним одним метким броском. Я вынимаю нож из груди Хранителя и мы, оглядываясь, спускаемся на первый этаж.

— Нарушители!

Раздается крик и в нас начинают лететь кинжалы, копья и ножи — все, чем обзавелись прихвостни Эсмеральды. Плечо взрывается от боли, и я с воплем падаю вниз, скатываясь по ступенькам прямо под ноги нескольким Хранителям.

— Не нападать! Мы — поданные принцессы Эсмеральды! Никому не двигаться!

Скилар стоит с поднятыми руками и, быстро дыша, огромными глазами смотрит на Хранителей. Те неуверенно переглядываются между собой, но, видимо, так ничего и не решив, заносят ножи и швыряют их прямо в голову Скилар.

Он перепрыгивает через перила и ныряет в темноту коридора под стройный стук падающих кинжалов, а я перекатываюсь, одним рывком со стоном вырываю нож из моего тела и лечу следом за ним. Плечо горит огнем и туманит мои мысли, но я продолжаю упорно двигаться вперед. Я уже поняла принцип действий Хранителей. Они никого не преследуют, а, судя по всему, просто уничтожают все на своем пути, что не является ее высочеством Эсмеральдой. Как по мне, достаточно глупый ход для умницы, умудрившейся стянуть у нас из-под носа Стигму.

В дальнем конце коридора раздается какой-то слабый звук, и мне кажется, будто у меня перед глазами мелькнула тень. Я принимаю ее за Скилар и хромаю вперед, но он появляется откуда-то сбоку и хватает меня за руку.

— Ты в порядке? — его глаза озабоченно блестят.

— Бывало и лучше, — хриплю я, сжимая раненное плечо и чувствую, как ткань моего костюма пропитывается горячей кровью.

Я киваю головой на движение в конце коридора, а Скилар оборачивается на Хранителей, которые остались за поворотом. Из той части дворца раздаются все усиливающиеся крики и непрекращающийся звон скрещивающихся клинков. С кем же сражаются, если все просвещены? Возможно, Эсмеральда не успела просветить каждого Хранителя, а понадеялась на большинство, и сейчас хрупкие остатки армии бьются за короля? Или, может, несколько прилюдно просвещенных королевы стараются спасти ее от сошедшей с ума дочери?

Мы двигаемся в сторону тихих голосов и странного движения в темноте. Скилар вдруг резко тянет меня назад, вжимает в стену и зажимает мне рот рукой. Одна из дверей в конце коридора медленно открывается, и моему взору предстает по истине ужасная картина, а я успела повидать множество ужасов за свою небольшую жизнь.

Король — а точнее то, что осталось от него — ползет по полу и одной рукой приоткрывает дверь, из которой льется мягкий свет. Из каждой клетки его тела сочится кровь, левая рука безжизненно волочится по земле, а половины правой ноги нет, как будто кто-то отрезал ее, предотвращая его попытки к бегству. От этого вида к моему горлу подкатывает тошнота, и я отворачиваюсь, но тут уже упираюсь взглядом в двух раненных Хранителей, которые неслышно следуют за государем, оглядываясь назад. Понятия не имею, как он умудрился спастись, но старик всегда отчаянно цеплялся за жизнь.