Дмитрий Напольских - Общее дело

Ворота были распахнуты. Гостеприимно? Скорее, зловеще. Спигр поежился. Давно он не чувствовал себя столь неуютно. Проклятое тело жреца! Неужели это оно так влияет на бесстрашного и могучего — по крайней мере, в родном Галае — шрука? Спигр искренне надеялся, что дело только в новой плотской оболочке. Иначе… Иначе ситуация становилась совершенно отвратительной.

Вошел он свободно. За воротами его встретили трое. В броне и с оружием.

Понимая, что отмалчиваться далее не получится, шрук протянул сложенные слезой ладони вперед и сказал:

— Смиренный жрец Плачущего просит верных сынов Церкви о гостеприимстве. Да падут слезы бога на вас и ваши дома!

Внутренности словно судорога свела, на глазах выступили слезы. Не стоило так открыто и громко призывать бога, чьи слуги почитают его сородичей за воплощение зла. Спигр едва заметно усмехнулся, представив, как он выглядит со стороны. Жреца Плачущего слезы лишь украсят.

Ворота за спиной захлопнулись. Не было ни суеты, ни грохота. Отлично смазанные жиром петли лишь тихо прошуршали, отрезая шруку путь назад. Спигр горько пожалел, что не остался в прежнем обличье, примитивном, но зато смертоносном в схватке.

— Жрец Плачущего, говоришь? — переспросил его один из воинов. — Гостеприимства не обещаем, но встреча будет горячая.

Два крепких мужика в доспехах и с шикарными бородами подхватили шрука под руки и потащили вглубь деревни. Сопротивляться было глупо, а потому Спигр лишь смотрел по сторонам, пытаясь узнать как можно больше о месте, куда его занесла нелегкая. Наглядеться он не успел — буквально через минуту его втолкнули в один из домов. Шрук едва успел нагнуться, чтобы не удариться головой о притолоку. Так низок был дверной проем.

Он ждал, что его тут и оставят — под стражей, разумеется. Но эта надежда не оправдалась. На первом этаже не было ничего интересного, лишь лестница, ввинчивающаяся в землю под домом. По ней его и поволокли в сырую темноту.

В поселении не было храма Плачущего, внезапно понял Спигр. Память Вайса услужливо сообщила, что сие невозможно. Даже в самой крохотной деревушке усилиями либо жителей, либо властей, либо самих жрецов возводили хотя бы маленькую часовню. Здесь же не было даже ее следа. Спигр был совершенно в этом уверен. Не засунули же они и храм под землю?

Три этажа вниз. Остановка. Охранники коротко посовещались и втолкнули шрука в узкую каморку. Дверь закрылась так же тихо, как и ворота. Местные жители, похоже, внимательно следили за состоянием петель и регулярно смазывали их. Да и вообще, вся деревня производила очень опрятное и аккуратное впечатление. Хотя и странное.

Часов на шесть его оставили одного. За это время глаза привыкли к темноте, но ничего утешительного он так и не узрел. Тело забила крупная дрожь. Оно помнило, как Вайса запирали в подобной комнатке незадолго до… незадолго до… Ничего кроме этого извлечь из памяти жреца Спигр не смог, что-то заставило Вайса забыть о произошедшем. Ужас, стыд, магия? Чем больше шрук пытался узнать, тем хуже становилось его самочувствие. Потому вскоре он прекратил напрасные попытки и стал думать о другом. Придут ли ему на помощь эльф и гном? А если придут, то когда? Что-то подсказывало Спигру, что времени у него немного…

Почему же он вызвал столь сильное неприятие у местных жителей? Дело ведь не только в том, что его схватили и кинули в темную подземную дыру. Шрук помнил взгляды людей, смотревших на него, когда он только подходил к поселению. Не любят жрецов Плачущего? Почуяли, что он шрук? Поняли, что нынешнее тело его принадлежало мурху? Спигр задумчиво провел ладонью по заросшему щетиной лицу. Да, далеко ему до шикарных бород местных мужчин…

Резко развернувшись на еле слышное копошение, он увидел, как приоткрывается дверь. Спигр быстро пошарил взглядом по каморке, но так и не смог обнаружить хоть какое-нибудь подобие оружия. Тем лучше — одним соблазном меньше. Против двоих воинов — да что там, просто крепких мужчин — он сейчас не выстоит. Оставалось встретить входящих смиренным взглядом, подобающим верному слуге Плачущего. Судорога вновь скрутила его, но до слез, как было у ворот, дело не дошло.

К его удивлению, дверь приоткрылась совсем чуть-чуть, и в возникшую щель пролез паренек лет восемнадцати, густо заросший светлым пушком, которого, похоже, никогда не касалась бритва. Он застыл на пороге, прислушался и с облегчением закрыл дверь.

— Мы пробудем здесь еще полчаса. Когда караульные уйдут в очередной обход, я вас выведу, — шепотом пообещал парень.