Дмитрий Напольских - Общее дело

Встреча получилась не очень радостной. Верховный жрец мрачно посмотрел на посетителя, скромно остановившегося у самой двери, что-то устало черкнул на листе бумаги и сразу задал очень неприятный вопрос.

— Ты помнишь обеты, которые приносил, становясь слугой Плачущего?

— Конечно, я помню их все до единого, ваше святейшество, — запинаясь, ответил Вайс. Он и в самом деле знал наизусть длинный перечень обязательств, которые принимал на себя человек, посвящающий жизнь служению богу.

— Это хорошо, — неопределенно ответил Уирик. — Мне говорили, что ты делаешь большие успехи в овладении знаниями и неплохо учишь молодых жрецов. Однако…

Напряженная пауза повисла в комнате, верховный жрец снова задумчиво постучал пальцами по столу. Чернильница остановилась в опасной близости от его края.

— Да, ваше святейшество? — осмелился нарушить тишину Вайс.

Уирик посмотрел на него с интересом, он умел ценить сильных и способных людей, зачастую помогая им пробиваться на верхние ярусы церковной иерархии. Когда-то он взял на заметку молодого жреца по имени Вайс Гулиндис, но тот не оправдал возложенных на него надежд. У него не обнаружилось ни способностей Испытующего, ни талантов политика, столь необходимых для столичных жрецов, а потому его ждала неминуемая ссылка в какой-нибудь деревенский храм в имперской глуши. Знания — это, конечно, хорошо, но… Но были причины и поважнее. Гораздо важнее…

— Я знаю, что ты свято блюдешь обеты, — мягко улыбаясь ответил Уирик. — Кроме одного. Ты, наверно, и сам сможешь его назвать?

— Конечно, ваше святейшество, — Вайс низко склонил голову, чувствуя облегчение. Так, значит, они ничего не знают…

— Я и не сомневался в тебе, Вайс. Тебя хвалят за отличное знание догматов, а такую похвалу заслужить непросто… Сколько тебе лет?

— Тридцать пять, — вполголоса ответил тот, смиренно ожидая следующего неминуемого вопроса.

— А сколько у тебя детей, Вайс?

— Ни одного, ваше святейшество…

Он вдавил голову в плечи, готовясь к неминуемому разносу, но реакция Уирика превзошла все его ожидания. Мощный удар обрушился на стол, бумаги, перья, книги взлетели в воздух, чернильница свалилась на пол, во все стороны брызнули осколки и темно-синие капли.

— В твоем возрасте у меня было тридцать шесть детей, Вайс! — рявкнул верховный жрец, поднимаясь над столом во весь свой небольшой рост. Но как же внушительно выглядели эти пять футов! — А ты?! Ни одного! Ты думаешь, что этот обет был придуман так просто, да?! Так вот, нет! — Уирик выпятил в сторону провинившегося Вайса кукиш, низкое происхождение до сих пор проявлялось в поведении сына мелкого торговца, поднявшегося до вершин церковной иерархии. — Мы окружены враждебными расами! Они живут гораздо дольше нашего, как эльфы, или плодятся быстрее, как гоблины! Они готовы сравнять с землей наши города и сожрать нас самих! Они просто мечтают надругаться над нашими святынями! А такие, как ты… Ты чего молчишь, Вайс?!

— Я прошу прощения, ваше святейшество…

— Просит он! — выкрикнул Уирик, постепенно успокаиваясь. — Ты же понимаешь, что мы не можем по-другому? Либо нас будет много… либо не будет вообще. Пока на свете есть нелюдь и ее отвратительные боги, мы, люди, не можем чувствовать себя в безопасности, но и позволять бесконечно размножаться всяким крестьянам мы тоже не вправе. Мы, жрецы — избранные из избранных, Вайс. Плачущий избрал нас, людей, для служения себе, но особо выделил из всех человеков именно жрецов, поэтому именно мы должны давать многочисленное потомство, которое окончательно уничтожит грязь нашего мира — богопротивную нелюдь. Я сам дал жизнь более чем сотне детей, последний из которых — последний на данный момент! — родился два месяца назад. А ты, Вайс?

— Я уже ответил вам, ваше святейшество…

— Да, я помню, — отмахнулся Уирик. — Я знал это еще до разговора, потому и вызвал тебя. Ты мне про другое ответь. Почему?

— Я… у меня не получается…

— Ты лжешь, — грустно покачал головой верховный жрец. — Ты избегаешь положенных церемоний. Каждые два месяца братья собираются в храме, к нам приходят женщины, дабы посредством жреца вступить в связь с самим богом и понести от него, а ты… Ты проходишь все положенные ступени подготовки. Избегаешь связей в иное время, истово молишься Плачущему, постишься, но когда приходит время самого ритуала ты либо сказываешься больным, либо придумываешь иные предлоги… Почему, Вайс?

— Меня не привлекают женщины, — пробормотал тот в ответ.