Дмитрий Напольских - Общее дело

— Хороший песня! — сказал Ырх таким тоном, словно это все объясняло. Но увидев, что гном не понимает совершенно очевидных вещей, снизошел до более подробного ответа: — Хороший песня — отгонять! Злой дух! Остроухий понравиться. Восторг! Спасти Ырх от злой дух. Хороший песня! Теперь все племя петь! И мать моя гномомать! Тоже!

— Если ты вернешься в свое племя, — гном был совершенно в этом не уверен. Несмотря на все обещания эльфа.

— Вернуться! Обязательно! Красивый песня помочь!

Ругательные таланты у гоблина, очевидно, наличествовали, но вот смогут ли они остановить Альвейна или Спигра? Дараг досадливо поцокал языком, он не желал смерти пленника.

Да, конечно, во время Болотной войны подгорные воины — да и сам Дараг тоже — поубивали немало гоблинов. Но там и ситуация была другая — война как-никак! И гоблины попадались все как один — грязные, крупные, злобные, очень тупые и вонючие. Почти как орки. Убивая их, Дараг не испытывал ничего, кроме отвращения. Даже ненависти не было. Ненависть пришла потом, когда началась Большая Эльфийская война. Она же — Большая Гномья, как называли ее жители лесов.

Гном оставил Ырха в покое — тот продолжал негромко комбинировать "мать моя гномомать" с другими оборотами из своего неожиданно богатого лексикона — разжег костер и разогрел на нем несколько кусков мяса. Холодная еда ему уже поднадоела.

Вскоре проснулись эльф с лже-мурхом. Они присоединились к гному, который жадно ел горячее мясо. Тот жизнерадостно поинтересовался, как им спалось. Спигр пробурчал что-то невнятное, эльф оказался более многословным.

— Нормально, — сказал он недовольно. — Пока ты не уселся прямо на мой охранный круг возле гоблина. У меня чуть голова не лопнула. Знаешь, как в ней это заклинание отдается?

— Не знаю, — просопел в ответ гном, которому и вправду было стыдно. Помнил же про круг, а все равно уселся прямо на линию!

— Я тебе как-нибудь покажу, — зловеще пообещал эльф, закинул в рот горстку очень мелких сушеных яблок и быстро заработал челюстями.

Потом Альвейн вспомнил про гоблина и кинул ему полоску сушеного мяса из своей доли. Тот шустро поймал ее на лету и в момент сжевал, довольно чавкая и улыбаясь. Охотник твердо уверовал в силу своих песен и не боялся даже Спигра, который бросал на него кровожадные взгляды.

— Я его уже кормил, — сказал Дараг, делая маленький глоток из фляги с пивом. Емкость с водой она превосходила раз в пять. К сожалению, содержимое неумолимо приближалось к концу.

— Так даже лучше, — вместо эльфа отозвался лже-мурх. — Голодные слишком быстро умирают. А этот еще и помучиться успеет, когда я до него доберусь.

— Отстань ты от него, тварь галайская! — от негодования гном вскочил на ноги. — Он тебе не эльф какой-нибудь, чтобы его убивать и мучить! Ой… извини, Альвейн…

Тот промолчал, дожевывая высушенные фрукты, а вот лже-мурх стремительным, но плавным движением поднялся на ноги. На руках выросли когти, лицо наполовину покрылось слизистой чешуей.

— Послушай, гном! Если ты и дальше…

— Уймитесь! Оба! — вмешался в спор эльф. — Не хватало нам еще передраться из-за этого гоблина. На радость Гильвейре и Огнозгу!

— Я всегда готов! — откликнулся гном, поднимая с земли секиру.

— Я тоже… с большим удовольствием, — угрожающе проговорил лже-мурх, возвращаясь к человеческому облику. — Но не сейчас. Пока у нас общее дело. Пока, но не навсегда. Помни об этом, гном.

— Такое не забудешь! — Дараг положил секиру, сел на землю и демонстративно сделал глоток из фляжки. — Ты так и будешь стоять?

— Нет. Я лучше прогуляюсь по окрестным лесам, — с этими словами шрук направился к краю поляны.

— Спигр! — окликнул его эльф. — Нам скоро идти, а ты должен путь показывать.

— Идите на мои знаки, — зловеще ощерился в ответ лже-мурх.

— Что еще за знаки? — недовольно поинтересовался Дараг.

— Вы их услышите и увидите. Сложно будет пропустить!

Спигр исчез в кустах, гоблин проводил его замысловатой тирадой.

— Я уж думал, что он бросится на меня! — гном судорожно перевел дыхание. — Я ясно видел: он очень хочет вцепиться мне в глотку, вырвать сердце и сожрать его. А может, и печень с селезенкой тоже. Почему он сдержался? Мы так нужны ему?

— Да, — спокойно ответил Альвейн, заканчивая вегетарианский завтрак глотком воды.

— Зачем?

— Без нас он бессилен. Мы его "якорь". Как Гильвейра для Огнозга. Поэтому он и побежал за нами, как только выкопался из могилы. Он силен только рядом с нами. Если же отойдет далеко и надолго, то станет лишь обычным мурхом. Тварью опасной, но не слишком. Да к тому же животное начало возьмет верх над его разумом, и он позабудет о том, ради чего пришел в наш мир.