Дмитрий Напольских - Общее дело

Гном могучим глотком допил оставшуюся во фляге воду и, аккуратно поправив перевернувшийся арбалет, улегся на свое место. Альвейн, голова которого все еще слегка гудела после пережитого, устроился рядом.

— Я… я… не могу сама справиться с этим… — голос королевы задрожал. Дарагу показалось, что она вот-вот заплачет. Но жалеть ее он не собирался.

— Разве я дал тебе мало силы? — прогрохотал в ответ бог.

— Нет-нет, достаточно, Великий Паланиан. Наверное, мне не хватило умения ее использовать, — Гильвейра размазала по лицу потекшие слезы.

— И чего ты хочешь теперь? — голос бога зазвучал мягче, будто бы и его сердце тронули слезы прекрасной эльфийки.

— Вмешайся сам, о Великий! — закричала королева, вскидывая заплаканное лицо. — Силой своей заставь их отринуть злобу и ненависть! Обрати к Добру и Свету!

— Придется, — коротко бросил бог, оглядывая неподвижно застывшие ряды воинов. Замерли угрюмые лица. Лишь в глазах плескалась ненависть, которую захотели лишить ее законной добычи. — Я выполню твою просьбу.

— Благодарю тебя, о Великий, — огромная радость прозвучала в словах королевы. Но через секунду она сменилась тревогой. — Но Великий, у гномов свои боги!

— Я обладаю равной властью над обоими народами, — отмела все подозрения возвышающаяся над землей фигура.

Из рядов гномов, неуклюже передвигая ноги и неловко раскидывая в стороны руки, вышел карлик в сером балахоне — жрец Великого Каррутуга. Он попытался открыть рот, но заклинание явившегося по зову королевы бога надежно запечатало ему уста. Наконец, жрец смог пересилить его.

— У тебя нет власти над гномами, эльфийский бог! — закричал он странно ломающимся голосом и, растеряв в неравной борьбе последние силы, кулем упал на землю.

Стоявшие рядом гномы попытались подойти и поднять служителя Камня, но не смогли сделать ни шагу. Ни у кого не оказалось столь же сильной воли, как у лежащего на земле жреца.

— Есть, — возразил бог уже бесчувственному телу, — в соответствии с Договором, заключенным между эльфами и гномами. Там сказано: "Если один из народов — или же оба — нарушит сей Договор, то пусть покарают его Паланиан и Каррутуг".

— И обрекут на вечные муки властелины Галая, — одними губами прошептал Альвейн, странно косясь на гнома.

Тот лишь недоуменно пожал плечами. Подгорный воин пока ничего не понимал. Нарушение Договора налицо — страшно даже представить, сколько народу не пережило последнюю ночь. Но кто ж мог подумать, что бумажка обладает такое силой? И что теперь? Какова будет расплата? Дараг вновь вслушался в слова Паланиана.

— Пусть считают мою волю даром или карой, но отныне, — в голосе бога чувствовалась колоссальная мощь, страшно давившая даже на нечувствительного к магии Дарага, — да будет вечная дружба между стоящими здесь эльфами и гномами. И возжелаете вы мирной жизни с другими народами и будете готовы отдать свои жизни за это! И поведет вас на этом нелегком пути королева эльфов и гномов Гильвейра!

Доспехи бога засверкали еще ярче, его тело окутал непроницаемый сиреневый туман. Забили с безоблачного неба сияющие молнии. С резким хлопком туманная завеса начала разрываться. Сквозь прорехи заблистали яростные красные всполохи. Раздался тяжкий грохот, и огненный взблеск на несколько мгновений ослепил всех.

Медленно, очень медленно вернулось зрение. Дараг отчаянно проморгался, пытаясь разобрать, что же происходит вокруг. Эльфу пришлось заметно хуже. Альвейн с трудом нащупал на поясе гравированную серебряную фляжку. Непослушными руками открутил неподатливую крышку и осторожно вылил каплю вина в правый глаз. Гнома передернуло. Сам бы он на такое не решился, хотя кто знает, из чего остроухие свои вина делают. Повторив то же с левым глазом, Альвейн сделал крохотный глоток. Этого ему хватило. Он приподнялся и огляделся. Дараг проделал то же самое.

На поле перед холмом так же медленно приходили в себя опрокинутые заклинанием на землю эльфы и гномы. Пошатываясь, они поднимались на ноги. Затем помогали встать другим.

Эльфы помогали эльфам и гномам.

Гномы помогали гномам и эльфам.

Заклинание прошло удачно.

На ногах удержались лишь двое: сам бог и Гильвейра.

Разговор, усиленный неведомым чародейством, продолжился.

— А что мне теперь делать? — королева восторженно смотрела на явившего чудо бога.

— Продолжай то, что задумала. Иди к людям, неси им идеалы Добра и Света! Но будь осторожна! Люди порождены шруками. Да, большинство из них стремится к Свету, но очень многие окончательно погрязли во Тьме. Особенно жрецы, истово ненавидящие всех, кто отличается от них. Они в своей бесноватой ярости будут сопротивляться, и сопротивляться отчаянно. К сожалению, их придется уничтожить.