Дмитрий Напольских - Общее дело

— Но хватит ли мне сил, чтобы свершить подобное? Ты будешь и дальше помогать мне, о Паланиан?

— Ты получишь мой дар, который поможет тебе.

Короткая вспышка вызвала у Дарага секундный приступ тошноты. Уши Альвейна ярко засветились, но глаза он закрыть успел, а потому пришел в себя быстрее гнома.

Когда же Дараг окончательно оклемался, бог стоял уже на вершине холма рядом с королевой. Ростом он теперь был с высокого эльфа. Отведя ладонью пряди роскошных волос, Паланиан целовал Гильвейру. Трайнир взирал на эту сцену совершенно безучастно.

Поцелуй длился долго, уши Альвейна теперь отчаянно пульсировали, улавливая колебания магической силы. Не иначе, бог вливал в свое избранницу колоссальную мощь. Вот только для чего?

— Да что ж это… — удивленно пробормотал гном, — да это ж ш… — Дараг осекся, поймав разъяренный взгляд эльфа.

— Это он и есть, — очень нехорошим голосом прошептал Альвейн, — который"… знает что".

— Кто? — не понял гном.

— Один из властелинов Галая.

— Ш… — гном резко закрыл рот ладонью, его глаза изумленно расширились. — С чего ты взял?

— Только они обладают равной властью и над эльфами, и над гномами. По Договору так и получается. Ну кто же знал, что обычная формулировка обернется такими последствиями? — Альвейн нервно мотнул головой.

— И что теперь?

— Они не должны вернуться, — сквозь зубы произнес эльф. — Понимаешь? Не должны. Иначе все, абсолютно все эльфы и гномы станут их вечными рабами. По проклятому Договору они могут это сделать. Нарушали его лишь некоторые, но ответственность ложится и на остальных. Так просто ни до наших лесов, ни до ваших пещер он не дотянется, но если эти вернутся, то принесут проклятие с собой. Они не должны этого сделать.

— Не должны, — легко согласился Дараг.

Если эта гномья мразь не вернется, то остальным будет только лучше. Надлежит восстановить доброе имя и былую честь подгорного племени. Война закончилась, а для мирного времени нужны совсем другие гномы.

— Не должны, — повторил Альвейн, недоверчиво уставясь на спутника, ставшего его союзником в столь нелегком деле. Эльф не ожидал от гнома быстрого согласия. — Даже если нам придется сражаться с ними. Даже если нам придется идти к хруртам за помощью. Они все должны умереть, а Гильвейра — в первую очередь! — эльф потрясенно замолчал, поняв, что его последние слова очень громко разнеслись над холмами и лесом.

Он превысил некий предел, и магия королевы эльфов, что накрыла окрестности холма невидимым покрывалом, подхватила и многократно усилила его голос. Дараг яростно выругался. Отборная гномья брань прогрохотала так, что ей бы позавидовал любой камнепад.

Вновь построившиеся войска смотрели теперь в их сторону. Поцелуй бога и королевы резко закончился. Да уж, Большой подгорный загиб — не самый подходящий аккомпанемент для такого романтичного по своей природе действа.

Назвавшийся Паланианом шрук не успел довести магический ритуал конца, но результат уже был налицо. Губы Гильвейры — когда-то насыщенно красные — отливали на жарком полуденном солнце серебристым оттенком. Плоть стала металлом! Однако, в их блеске чувствовалась какая-то неправильность. Дараг был воином, но он провел немало лет в кузницах в недрах Каррута, помогая подгорным мастерам отливать сталь, а потому достаточно быстро определил причину. Превращение не закончилось — в левом уголке плоть так и осталась сама собой.

— Воины Добра и Света! — воззвали измененные губы королевы, — благословение Великого Паланиана ныне лежит на мне! Я поведу вас к нашей общей цели! Но найдется враг, который захочет помешать нам! Чей разум окончательно затуманен лживыми посулами шруков! Враг, безвозвратно погрязший в служении Тьме и Злу! Но всякий, кто встанет между нами и нашей целью, должен быть уничтожен! Вы слышите? Всякий, кто посмеет… кто попробует помешать воцарению Света, Добра и Справедливости!

Королева ненадолго замолкла, словно привыкая к новой роли и новой силе. Это не заняло у нее много времени. Оглядевшись по сторонам, она начала отдавать приказы:

— Трайнир, Трунг. Предатели, засевшие на холме, должны быть убиты, как изменившие делу Добра и Света. Пошлите верных нашему делу солдат. Остальная армия, не дожидаясь доблестных вершителей правосудия, немедленно выступает на север. Мы должны помочь несчастным хруртам, наставить их на истинный путь служения Свету. И горе тем, кто встанет у нас на пути! — серебряные губы с мелодичным звоном сомкнулись в последний раз.