Дмитрий Напольских - Общее дело

— Я ухожу, — сказал ему Дараг.

— Мы уходим, — поправил его Альвейн.

Гном только сейчас заметил, что тот одет по-походному, оружие вылизано до идеальной чистоты, а рядом с эльфом лежит аккуратно обернутый тканью длинный лук и мешок с припасами.

— А ты-то зачем? — спросил Дараг, ничуть не удивившись.

— Я уже давно собирался уходить. И тебя вчера умышленно злил, — Альвейн ухмыльнулся. — А вот как оно вышло…

— Чего-чего? — непонимающе пробормотал гном.

— Злил тебя, говорю, умышленно. И когда я бы пропал, то на кого бы в первую очередь подумали? На тебя, дорогой мой, — эльф подмигнул потрясенному таким коварством Дарагу. — Что это ты, дескать, решил свести со мной счеты. И труп куда-то дел. Пока бы разобрались… А сейчас можно хоть пол-армии увести, никто и не почешется. Но вот брать больше некого. Рад, что ты вернулся. Еще полчаса, и я бы ушел один.

— Неужто Гильвейра потерпит такое? — растерянно проговорил гном.

— Она что-то готовит. Нехорошие у меня предчувствия насчет завтрашнего дня. Магия словно с ума сходит. Меня на такие заклинания, как вчера, давно не хватало. А тут… И еще тот холм неподалеку очень странно себя ведет, — уши Альвейна слабо засветились алым, словно предупреждая о чем-то.

— Эльфы задумали мятеж против Трайнира, — сказал гном, собирая вещи в дорогу.

— Трайнир сейчас в крайне тяжелом положении, — согласился Альвейн, — армия его не понимает. Да и я сам его не понимаю. Гильвейра им крутит, как хочет. Совершенно безумная идея, а главное — абсолютно несвоевременная. Братство всех народов — откуда у нее вообще такие мысли? И огромная магическая сила…

— Знаешь, что сейчас происходит в лесу?

— Слишком долгое воздержание, слишком сильная ненависть. И отсутствие подходящего выхода для застарелой взаимной вражды, — как по писанному отчеканил эльф.

— А почему Гильвейра в это не вмешивается? С ее-то силой!

— Она сейчас молится Паланиану, просит образумить эльфов, да и гномов заодно. По-моему, она верит, что бог ей отвечает.

— Эльфы в лесу тоже взывают к Паланиану. Он и им отвечает. Странный у вас бог — двуличный. Кстати, а ты почему не со своими?

— Никакие они мне не свои, — отрезал Альвейн, — да и гномятина мне никогда не нравилась. Когда я ее первый раз попробовал — стошнило меня. Наверное, гном несвежий попался, — глубокомысленно закончил он.

Несколько минут они сидели молча. Первым поднялся эльф.

— Ну что, пошли? — спросил он и, не дожидаясь ответа, покинул палатку.

Собрав нехитрый скарб и кое-как навесив на себя огромное количество оружия, следом за ним вышел гном.

Ночь вступила в свои права. В лесу вздымались ввысь костры. А над ними, в бездонном черном небе сияющими алмазами сверкали звезды, образуя сложные узоры созвездий. Дараг поймал себя на мысли, что не знает их имен. Слишком давно они не смотрели на небо, увлеченные земными делами. Неужели пришло наконец другое время? Или взаимная ненависть необорима?

Он посмотрел на идущего впереди эльфа. Альвейн сбавил шаг, дожидаясь товарища. Под тенистые своды леса они вошли вместе. Вскоре огоньки огромных костров остались далеко позади. О том, что ждало их впереди, Дараг старательно не думал…

— Объясни еще раз, что мы здесь делаем? — яростно зашипел гном лежащему рядом Альвейну.

— Дараг, я тебе уже десять раз говорил, — с легким раздражением ответил эльф.

— Нет уж. Давай по новой. Мне очень хочется понять, ради чего я вынужден пузо отлеживать на этом холме! — гном неуклюже завозился, вдавливая в пыль лежащие под ним камешки.

Настроение у него было отвратительное. Жутко болело все тело. Хорошо, что эльф вытащил из плеча наконечник стрелы и перевязал рану платком. Дарагу зверски хотелось спать, так как всю ночь они напрямую тащились через лес, и ему удалось вздремнуть лишь под утро, на этом самом холме. Но недолго. Вскоре остроухий не слишком вежливо разбудил его тычком в бок.

Альвейну хоть бы что, он спокойно обходил все препятствия. Для эльфа любой лес — дом родной. Дараг же — несмотря на то, что хорошо видел в темноте — перебывал в нескольких оврагах, постоянно врезался в деревья и, в довершение всех бед, свалился в медвежье логово. Гнусное животное, разумеется, попыталось его сожрать. Он с трудом отбился, но секира так и осталась лежать в норе. Гном долго ругался, потом вытащил кинжал и полез обратно. После получасовой возни он, еще более помятый и усталый, вылез из берлоги с оружием.