Дмитрий Напольских - Общее дело

— Высший капитан Сугарайм, — отвлекся от своих фантазий Деридас, — а как же гвардия? Гвардейцы фанатично преданы лично Трайниру, нам придется с ними сражаться!

— Может быть, мой капитан, может быть, — разговор принимал неприятный для высшего капитана характер. Чего-чего, а гражданской войны эльфы не хотели. — Но я же не прямо сейчас призываю сжечь Гильвейру и временно свергнуть Трайнира. Нет, помня о его былом величии, мы должны дать королю последний шанс. Допустим… неделю. Если за следующие семь дней он не начнет исправляться, то мы выступим. А пока я поговорю с командирами гвардии, и я уверен, что смогу их убедить!

Не увидев в глазах эльфов особого энтузиазма, Сугарайм сменил тему.

— Да начнется Великая Церемония Очищения Огнём! — закричал он, взмахивая руками, — да возгорится Великое Пламя, которого мы так давно не видели!

Эльфы встали вокруг костра, все вместе они запели гимн, восхваляющий Паланиана, и пламя само стало стремительно разгораться из огня, зажженного Сугараймом. Закричали связанные гномы, почувствовавшие, как накаляются железные доспехи. Эльфы пели и пели, пламя меняло свой цвет на кровавый, становясь все жарче и жарче. Страшный рев огня глушил даже дикие вопли заживо зажариваемых гномов.

Дараг впал в полутранс, всматриваясь в завораживающий танец сплетающихся языков пламени. Даже на таком отдалении от костра гному было жарко. Он надеялся лишь на одно: что где-то в лесу его боевые товарищи так же жарят на костре пойманных эльфов. Дараг вспомнил сладкий вкус нежного эльфийского мяса, которое прямо тает во рту. Да… жрали эльфов. А почему б и не жрать, если жрецы приравняли остроухих к животным, испокон веку к поеданию предназначенных? К овцам, козам, ну и свиньям, конечно. Гном покраснел и вернулся к размышлениям.

Да и что еще с пленными эльфами делать? Не обратно же отпускать? На подземных работах долго не продержатся — слабоваты. На поверхности — сбегут, охрану надо ставить большую. И кто добровольно пойдет эльфов сторожить? Убивать если, то хоронить придется, иначе падальщики разведутся и мор пойдет. А так — еды с собой в набег можно меньше брать. Да и вкус у эльфятины потрясающий, особливо если с пивом свежим.

Один из гномов истерично закричал, когда от жара у него лопнули глаза, брызнув кипящей жидкостью на раскаленную землю. Дараг пришел в себя: "Великий Каррутуг! Да как же я в такой момент мог о еде думать!" Неожиданно гном понял, что на протяжении уже долгого времени сжимает в левой руке какой-то гладкий небольшой предмет. Он поднес его к глазам: маленькая стеклянная бутылочка со странной пробкой в виде плохо отесанной глыбы гранита.

"Тектяшрук", — с ужасом узнал побледневший гном, — "когда ж я его вытащил? Неужели это знак Каррутуга?" Стеклянная бутылочка не отвечала. Лишь внутри взволнованно забурлила желто-коричневая жидкость, но, скорее всего, ей передалось дрожание гномьей руки… Или нет?

В крошечной колбе находилось творение гениальнейшего алхимика Клепита. "Настой сконцентрированных паров тектянита на шрук-траве. Зелье, на порядок превосходящее по эффективности простую смесь своих ингредиентов. Дарующее небывалую силу, выносливость и реакцию". В памяти Дарага всплывали слова самого алхимика, пришедшего в его сотню в поисках добровольцев. Многие тогда вызвались испытать тектяшрук, который, как они надеялись, позволит гномам переломить ход войны. Многие… в том числе и сам Дараг. Он получил из рук Клепита крохотную скляночку, эту самую.

"Вытаскивать крышку только перед употреблением, иначе выдохнется. Затем одним глотком выпиваете содержимое. И молите Каррутуга, чтобы все получилось", — объяснял им тогда алхимик. Маленький, сморщенный, в стареньком сером балахоне, прожженном пролитыми зельями и покрытом выцветшими разводами, стоял он тогда перед строем мощных закованных в сталь гномов.

И они — молодые, крепкие и здоровые — склоняли голову перед создателем лекарства от пещерной лихорадки и глубинной оспы, творцом состава, укреплявшего сталь. Ему нельзя было не верить. И поэтому никто не услышал, да и не захотел услышать последние слова алхимика: "Вот только крысы себя потом очень странно вели…"

В бою зелье Дараг так и не выпил. Он слабо помнил свои оправдания перед совестью, что-то вроде: "Вдруг к эльфам подмога придет, а действие зелья у тех, кто его принял, кончится. Вот тогда и выпью". Он был не один такой. В той битве ему пришлось только добивать тех, кто случайно выжил под ударами берсерков, в которых гномов превратило зелье. Они шли вперед, не обращая внимания на попадающие в них стрелы, легко уклонялись от стремительных взмахов эльфийских клинков и убивали. Немногим врагам тогда удалось скрыться. Гномы шустро настигали быстроногих эльфов, разрывая на части голыми руками. Оружие им было уже не нужно, они сами стали смертоносным и неотразимым оружием.