Наталия Ларионова - Где ни был бы ты

На глаза ей вдруг попался большой подсвечник, стоящий в углу, увидела все доски, из которых была собрана дверь, вплоть до мельчайших сучков на них.

Женщина бросилась к двери и толкнула ее, однако рука, не встречая сопротивления, прошла сквозь дверь. Не зная, что и думать, она шагнула в дверь и оказалась в кабинете хозяина замка. Здесь многое изменилось. Из множества гобеленов, ранее покрывавших стены, осталось только два — на одной стене, остальные же стены были голыми. Но удивительней всего, что в том месте, где она вышла, тоже была сплошная стена. Не поверив своим глазам, она шагнула к стене и, пройдя сквозь нее и дверь, вновь оказалась в каморке.

И в этот момент женщина почувствовала настоятельную потребность сообщить о каморке и сокровищах, находившихся в ней, кому-то, кто по праву мог воспользоваться спрятанными в ней сокровищами.

Она по коридорам пошла в комнату, в которой оставила наследника рода. Убранство коридора свидетельствовало об упадке и разорении хозяев.

Дойдя до дверей детской и неожиданно легко для себя пройдя сквозь них, так же, как прежде через двери, закрывавшие каморку, женщина оказалась в комнате, которую, как ей казалось, она оставила совсем недавно.

В комнате почти ничего не изменилось, разве что все казалось каким-то обветшалым, да еще в кровати вместо младенца, разметавшись, спал юноша, а рядом в кресле, дремала изрядно постаревшая кормилица.

Осторожно она подошла к кровати и положила руку на голову юноши. Юноша открыл глаза. Жестом она показала ему, чтобы он молчал и шел за ней. Убедившись, что молодой человек следует за ней, она довела его до кабинета хозяина и, указав на место на стене, где скрывалась дверь, на его глазах вошла в каморку. Однако все эти деяния утомили ее. Девица уселась на сундук и прикрыла глаза.

Открыв их спустя некоторое время, молодая женщина обнаружила, что находится в совершенно другом месте, однако здесь тоже были свалены какие-то ценности. Неожиданно она снова почувствовала необходимость о них сообщить, и совершенно точно знала, кому. Подчинившись этому влечению, она привела к спрятанным богатствам их нового владельца, указав же на них, снова погрузилась в сон возле драгоценностей.

С той поры ей неоднократно приходилось выполнять миссию провожатого к сокровищам, утерянным в том или ином роде.

Но однажды молодая женщина пробудилась в пустой комнате. Сколько она не прислушивалась к себе, однако никакой миссии ей выполнять не было нужным. Встав, она отправилась осматривать замок.

Это был совершенно незнакомый ей замок, никаких ассоциаций и воспоминаний не навевавший. Осматриваясь, она все пыталась вспомнить, кто же она есть, как ее зовут, из какого рода происходит и где находится ее родной дом.

Она долго бродила по коридорам и покоям замка, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, которая могла бы помочь найти ответы на мучающие ее вопросы. Однако все было впустую. Утомившись, она забрела в дальнюю комнату и заснула, а проснувшись, обнаружила себя в новом месте.

Множество раз женщина оказывалась в новых и новых местах, но ни одно из них не дало ей ответа на главный для нее вопрос — где мой родной дом?

Однако со временем она стала все чаще оказываться в одном и том же замке. Но и в нем она не находила ничего знакомого и ничего родного. Однако, смирившись со своей судьбой, с некоторых пор начала считать его своим вторым домом.

Дама в белом замолчала, а я, воспользовавшись паузой, обратился к монаху:

— А вы действительно не имели совершенно никакого отношения к госпоже?

— Поверьте, ни малейшего, — сказал он, — а чтобы у вас не оставалось сомнений, я расскажу свою историю.

Все свое детство и юность он провел в монастырях, попав в них совсем несмышленым ребенком. Монахи, воспитывавшие его, были добры к молодому послушнику. Монастырский устав был для него единственным возможным распорядком жизни, а служба в монастыре — единственным способом прожить.

Он не старался постигнуть учение, принимая его как догму полностью и всеобъемлюще. Дни его пролетали в молитвах и монастырских заботах.

Подобное рвение не может остаться незамеченным, уже молодым юношей его определили приором в один из монастырей в этом городе.

Кто знает, может быть, он бы дослужился до высокого сана, но однажды ему встретился бродяга в нелепом колпаке и какой-то странной накидке. Этот человек выходил из кельи настоятеля.