Никос Зервас - Греческий огонь

Какие-то важные люди сидели в креслах. Двое. Бороды, внимательные глаза.

Генерал Еропкин поил их чаем. Живо обернулся, внимательно оглядел Ваню и замер с беленькой чашечкой в огромной руке.

— Гхм! Царицын! Что за вид, ядрёшки-матрёшки?

— Винов…

Отставить. Не разговаривайте, берегите силы! — Еропкин властно указал на табуретку в углу. — Садитесь, герой дня. Итак, господа, перед вами столь интересующий вас кадет Царицын. Как видите, ничего особенного из себя не представляет.

Ближний из гостей, кряхтя, восстал из кресел, мягко шагнул ближе. Ваня с усилием навёл резкость на бородатое лицо и обомлел: сам Осип Куроедов!

Знаменитый миссионер и богослов, покрывший себя славой супер-мега-проповедника в среде рокеров, геев и журналистов.

Куроедов обнажает в улыбке зубы и доброжелательно протягивает мягкую руку:

— Ну, здравствуйте, кадет Царицын. Меня зовут Куроедов. А вот мой добрый коллега, профессор Краплин. Нежно загорелый, излучающий радостное здоровье пробор поднялся, вырастая под люстру клетчатыми пиджачными плечами и кудрявой, весёлой головой.

— Очень рад, — заблестел он белыми зубами. Голос у Крапнина мягкий, как качественная замша. — Давно мечтал оглядеть на вас, знаменитый Иван Царицын! Все вокруг вердят, что Вы — уникальный. Дескать, интеллект плюс физическая сила… Да помноженные на русский имперский дух! Это редкость, особенно в новом поколении, ха-ха…

Ванька напрягся: про имперский дух послышалось? Генерал отхлебнул из чашечки, пояснил:

— Господа Куроедов и Крапнин — друзья училища, спонсоры. Они нашли средства на ремонт вашей казармы. Захотели встретиться с кадетом Царицыным…

— Мы давно работаем с молодёжью, — улыбнулся Крапнин, тряхнул кудрями. — Наша цель — поднять волну русской молодёжи, готовой работать для возрождения России. Наконец мы получили деньги. Мы начинаем создавать новое подростковое движение. И, прежде всего, нам нужен молодёжный лидер. Умный и отважный русский парень.

Крапнин помолчал немного и добавил:

— И я этого парня нашёл. Генерал насупился:

— Суворовец Царицын должен учиться, — Он не сможет уделить довольно времени вашему молодёжному движению. Ему на уроки надо ходить, военное дело осваивать…

— О, не волнуйтесь об этом, господин генерал! — заулыбался Крапнин. — Мы наймём Царицыну прекрасных учителей. С их помощью Ваня выполнит программу учебного года заочно. Стандартная программа написана для дураков, а господин Царицын — умственно превосходит сверстников на несколько лет…

Генерал покачал головой:

— Ну, я бы не сказал… Вопрос об отчислении Царицына до сих пор стоит на повестке дня.

— У господина Царицына врождённый дар лидерства, это ведь очевидно, — для убедительности замахал ладонями профессор Крапнин.

— Ребята его уважают, ценят за благородство, отвагу и честность… Он — легендарный герой Мерлина, уничтожитель колдунов! Для мальчишек он — крутой, и это главное.

«Зачем нахваливать парня в его присутствии? — недоумевал Тимофей Петрович Еропкин. — Загордится пацан, и потом, не приведи Господи, вырастет из него злобный наполеончик…»

Ваньке от похвал стало душновато, захотелось провалиться под землю, вместе со стулом. А впрочем… возможно, он и правда так крут? Какой всё-таки проницательный человек этот Крапнин…

— Вы его захвалили, и незаслуженно, — строго сказал генерал Еропкин. — Право, не стоило! И чем больше слушаю вас, тем больше убеждаюсь, что для Царицына ваше предложение — неполезно. Речи толкать, блистать на телевидении — не кадетское дело!

Ваня ушам своим не верил. Что? Неужели генерал, мудрый человек, патриот, откажет? Ведь это Ванькина судьба! Ведь он, Царицын, всю жизнь мечтал служить Отечеству, а здесь такой шанс!

Генерал с решительным видом поднялся.

— Дело вы задумали хорошее. Однако поищите другого молодёжного главаря. Ваня пока всего лишь кадет. Рано ему политикой заниматься, да и не к лицу эти кривляния будущему офицеру.

Куроедов взмахнул рукавом, сжал маленький кулак:

— Мы направим бунтарскую энергию тинейджеров в доброе русло. Пусть учатся защищать Россию от вражеской клеветы, от разврата и подлости…

— Поймите, господин генерал, наше дело — святое и нужное для России. Идёт война за молодёжь, наших детей спаивают, обкуривают, растлевают. В кои-то веки нашлись люди, любящие Россию. — Крапнин умоляюще посмотрел на генерала Еропкина.

— Видишь, Иван, какой ты незаменимый, — медленно и мрачно выговорил Еропкин. — Что улыбаешься?