Брайан Толуэлл: Конан и Великая душа 2. Огни Будущего

Зажатый в естественном каменном мешке, под­властный лишь взору небес, высился огромный замок. Вытесанный из колоссальной скалы-монолита, этот мрачный дворец был начисто лишен окон и дверей. Только широкие, пробитые в скальных породах ступе­ни вели к массивной железной плите, прильнувшей к холодному камню горного дворца. В момент, когда ]ноги путников ступили на лестницу, тяжелая железная плита дрогнула и внезапно откатилась в сторону. Из­нутри, рассекая тьму уходящей ночи, навстречу путе­шественникам ринулся поток яркого факельного света. Вослед свету явился человек — очень высокий, строй-вый, облаченный весь к же темно-синие одежды. Его кранильное, отметенное чертам аристократизма лицо была бесстрастно. Маленькие серыэ глаза, таящие не­дюжинный ум их обладателя, изучающе смотрели на вновь прибывшую троицу, но казалось, не люди инте­ресовали мужа, вышедшего из чрева каменного замка, а то, что было скрыто черным шелковым покрывалом. Помедлив мгновение, человек Повелительным жестом приказал следовать за ним. Пришедшие, ничем не по­казывая смертельную усталость от изнурительного ноч­ного путешествия, покорно склонили головы и двинулись вослед хозяину. Как только все четверо вступили в замок, огромная железная плита легко встала на свое место, и более ни один ручеек света не изливался в предрассветную мглу.

Долгими каменными коридорами катилась покры­тая черным шелком повозка, пока процессия не всту­пила в округлый зал, напоминающий кратер давно по­тухшего вулкана. За все время путешествия по замку никто не проронил ни слова, как будто над его обитате­лями тяготел неведомый обет молчания. В центре ам­фитеатра возвышался небольшой мраморный поста­мент. Около постамента стояли мужчины, ничем — ни одеждой, ни осанкой, ни формой лица, ни цветом глаз — не отличавшиеся от вновь прибывших. .Единст­венным украшением был большой серебряный меда­льон на груди у самого высокого из облаченных в синие плащи мужей — того, кто вышел из замка навстречу цочным путешественникам. Медальон изображал стре­мительный остроконечный треугольник. Искусство мастера, изготовившего медальон, придало треугольни­ку объемность, так что казалось, будто на груди челове­ка сверкает великолепная серебристая пирамида; вни­мательный взгляд заметил бы шестнадцать тщательно очерченных ее граней. Вокруг пирамиды вились какие-то тончайшие спирали, отдаленно напоминающие змей. Но тайный знак, изображенный на медальоне, на самом деле был неведом служителям культа Великого Змея Сета, равно как и жрецам всех других бесчислен­ных религий тогдашнего мира. Ничего не говорилось об этом знаке и в мудрых книгах древности, в равной мере не знали о нем опытнейшие маги и всемогущие короли. Ибо знак тот был не от мира сего, и лицезреть его могли только те шестнадцать человек в однообраз­ных темно-синих одеяниях, что в мрачной задумчивос­ти застыли вокруг мраморного постамента.

Повинуясь немому приказу человека с медальоном, люди осторожно сняли тяжелый груз с повозки и во­друзили его на постамент. Только тогда непроницае­мые шелковые покрывала были отброшены. Взорам шестнадцати предстало воистину удивительное зре­лище.

Отражая неровное пламя факелов, на пьедестале сверкал прозрачный кубообразный кристалл, похожий более на гигантскую хрустальную раковину. Сквозь верхнюю створку раковины отчетливо был виден маленький человек, покоящийся на прозрачном ложе. Он лежал на спине, и лицо его было белее снега. В груди человечка зияла огромная резаная рана. Глаза его были закрыты. Человек внутри раковины не спал — он был мертв. Долгие мгновения шестнадцать посвященных вглядывались в толщу хрустальной раковины. Их лица были по-прежнему бледны и бесстрастны.

Наконец предводитель, словно стряхнув с себя оцепенение, решительно извлек из внутреннего кармана своего широкого плаща нечто маленькое и белое, похожее на монету, но с двумя заостренными концами. Держа крохотный белый кристалл в левой руке, человек прочел над ним короткое беззвучное заклинание. Затем он занес над кристаллом свою правую руку, и из нее по­рывался тончайший голубой порошок. Оседая на кристалле, порошок быстро растворялся в его неведомых безднах. Когда последняя пылинка голубого порошка пала на маленький белый кристалл, внутри его обнаружилось какое-то движение, он пульсировал, обдавая присутствующих сполохами возбужденного изумрудно­го свечения. Но и тогда никто из шестнадцати не издал ни звука, никак не выдал своих чувств; между тем каж­дый из них знал, что присутствует при свершении магии, единственной и неповторимой в своем роде за все времена вселенской истории, при отправлении об­ряда, ни разу не свершаемого никогда и нигде ранее, обряда, который никогда более не повторится.