Брайан Толуэлл: Неподвластный богам

Торговый караван купца Амантуса вышел из Хоршемиша на рассвете. Амантус, невысокий плотный шемит с мокрым от пота, морщинистым лицом, владелец половины торговых лавок кофийской столицы, держал путь в Ианту, главный город древнего королевства Офир. Дюжина тяжело нагруженных мулов везла в Ианту расписные туранские ковры, вендийские благовония и причудливые шкатулки из слоновой кости, отменные хауранские вина, много другой всячины, неизменно популярной на рынках офирской столицы, но прежде всего – тончайшие, славящиеся по всему Хайборийскому миру шелка из далекого и загадочного Кхитая; в успехе этого товара среди высокородных дам Ианты старый пройдоха Амантус нисколько не сомневался.

Стрельчатые башни Хоршемиша давно уже скрылись за горизонтом, и люди, сопровождающие караван, – а кроме самого купца в их число входили его слуги, младшие компаньоны и пятнадцать охраняющих караван наемников, – ощутили всю свирепость открытой офирской степи. Знойное полуденное солнце прожигало белые чалмы, а пронизывающий ветер, удивительным образом проникавший на эту равнину с далеких Карпашских гор, пробирал до самых костей. Однако люди не жаловались: им, не раз преодолевавшим этот древний караванный путь, было не привыкать. Вскоре каждый из них мог рассчитывать на солидный куш, и они молили богов лишь об одном: чтобы путь их прошел без приключений, то бишь без встреч с теми, кого с трепетом именовали «грифами степей»…

Один лишь человек в караване старого купца-шемита по-настоящему страдал от тяжелой дороги. Он не принадлежал к числу людей Амантуса. Каким-то чудом ему удалось прибиться к торговому каравану, и сейчас он ехал в карете обоза. За те несколько часов, что караван находился в пути, он ни разу не высунулся из своей повозки, временами напоминая о себе лишь хриплым кашлем. Никто не знал, что это за тип, куда и зачем он направляется. Амантуса это особенно и не интересовало. За долгую жизнь ему встречались люди и более интересные, чем этот чудак-коротышка, заплативший за место в обозе в пять раз больше его действительной цены. Амантус о нем не думал; купца занимали другие мысли – о том, как лучше подъехать к придворным особам Ианты, чтобы не обойти одних и не вызвать ревности других.

Высокий пронзительный голос, донесшийся из повозки, оторвал купца от этих мыслей:

– Эй, добрый купец, не пора ли сделать привал? Амантус остановил коня и подождал скрипучую повозку.

– Да что ты, человече? – насмешливо молвил он.- Этак мы и за месяц не дойдем до Ианты!

Желавший отдыха человек окинул купца холодным взглядом огромных черных глаз и отвернулся, еще плотнее кутаясь в меха.

Шемит рассмеялся, готовясь отпустить колкую шуточку в адрес незадачливого попутчика, но тут его ястребиный взор заметил что-то на горизонте, и с губ купца сорвались совсем другие слова:

– К бою! Нас атакуют «степные грифы»! Защитим наше добро! Отправим бродячих псов в пасть к дьяволу!

Степные разбойники налетели стремительно. Мужеству защитников каравана мог бы позавидовать любой герой; каждый из них дрался за двоих. Защищая свое добро, сражался и старый Амантус, недоумевая при этом, откуда налетела на него такая орда – полсотни сабель, не меньше. С этой мыслью

«Степные грифы» праздновали победу. И хотя две трети их отряда отправились кормить демонов, богатая добыча с лихвой возместила потери личного состава. Спешившись, предводитель, высокий казак с пышными усами, восхищенно перебирал шелка.

– Живо поворачивайте мулов и айда в лагерь! Шевелитесь, псы! Если доберемся к вечеру – угощаю!

Внезапно из окна кареты показалось лицо попутчика Амантуса. Удушье вдруг овладело им, и он хрипел и трясся в приступах неудержимого кашля, не в силах сдержать себя.

– Ой, это что еще за обезьяна? – ошеломленно молвил предводитель. – Ты чей, мальчик?

Открыв дверцу, человек в мехах обессилено ступил на землю. Это был вовсе не мальчик, хотя определить его возраст было делом действительно непростым. Скажем так: он был скорее молод, чем стар, и скорее уродлив, нежели красив. Губы его еще судорожно подергивались, на лбу блестели капли пота, но черные глаза-угли, жарко горевшие на мертвенно-бледном лице, насквозь просверлили предводителя «степных грифов».

– Я направляюсь в Ианту, а дальше мой путь лежит в Бельверус, – хрипло ответил человек.