Кэтрин Фишер - Тайна подземного королевства

Он отшвырнул карандаш и лег. Небо было затянуто сероватыми пятнами облаков, в просветах среди них открывалась голубизна.

— Пошел бы ты поискал эти раскопки, — сказал Дэн, помолчав немного.

— А чего сам не идешь?

— У меня и так уже есть работа. — Он бросил взгляд через плечо. — Тебе, может, заплатят.

— Деньги мне не нужны. — Это было не хвастовство, а правда.

Дэн фыркнул: он-то проводил целые дни в задней комнате «Льва», за жалкие гроши перемывая посуду и вытирая столы.

— Зато не будут дурные мысли в голову лезть.

Они замолчали. Роберту опять припомнилась загадочная девушка на лошади, и Дэн, видимо, тоже забеспокоился, потому что вылез из-под нависшего камня и перевернулся на живот. Роберту внезапно почудилось, что Дэн набирается храбрости, чтобы спросить его о Хлое — есть ли хоть какие-то перемены в ее состоянии. Оба знали, что это тема запретная, поэтому Роберт торопливо произнес:

— Ого! Ты только погляди, что за орава!

В деревянные ворота вливалась весьма пестрая компания. Вероятно, это была одна из групп, что всегда стояли палаточным городком у подножия Грин-стрит. Их было около дюжины — мужчины и женщины, несколько маленьких детей, одетые в обычную для туристов сумасшедшую смесь камуфляжа и стираной «варенки». Они вошли и встали кольцом вокруг второго от края камня, тщательно выбрав место, потом пошли хороводом, подбрасывая в воздух пригоршни трав. Потом взялись за руки и запели. Дэн презрительно фыркнул. Он, как-никак, родился и вырос в Эйвбери. Тут такое случается сплошь и рядом.

Ритуал закончился, гости уселись на землю. Одна из девушек заговорила, остальные внимательно слушали.

— Всякие психи кишмя кишат, — раздраженно воскликнул Дэн.

— Сам знаешь.

Девушка, возглавлявшая компанию, была одета в фиолетовую юбку и радужную майку, рыжие волосы коротко подстрижены. Говорила она отчетливо, и Роберт невольно прислушался, потом потянулся за карандашом и быстро набросал в уголке листа ее портрет. Девушка говорила:

— Мэтти нарисовал чертежи, и сегодня звезды расположились в нужном порядке. Настал день, которого мы давно ждали, и все линии силы пересекаются в этом самом месте. Я рада, что мы все здесь собрались.

— Чокнутые, — мрачно заключил Дэн. — Они считают, что круги на полях делают инопланетяне, хотя на самом деле их рисует брат одного приятеля моего дядюшки Пита из Уинтербурн-Бассетт. — Он посмотрел на часы и поморщился. — Мне пора идти. Сегодня вечерняя смена.

Роберт кивнул, зарисовывая спины собравшихся. Подтянул к себе рюкзак, стал искать пастель.

— Завтра увидимся?

— Наверно. Заходи. — Дэн нехотя встал и поплелся к пабу, потом развернулся, сделал шаг назад, погрозил Роберту пальцем.

— Непременно устройся на ту работу. Я что, один должен страдать?

Роберт усмехнулся. Раскрасил чью-то футболку короткими бирюзовыми штрихами. Между делом он невольно прислушивался к говорившей девушке.

— Мы уже много месяцев готовились к таинственным событиям, знали, что сюда кто-то идет. Тот, о ком говорили пророчества, тот, кого мы давно ждем. Великий человек, тот, кто был рожден из Котла. Чародей и друид, который умеет путешествовать из одного мира в другой. Мы проделали большую работу, и нам известно, что этот человек объявится сегодня здесь, в священном круге. Мэтти считает, что это произойдет ровно в семь часов, когда луна взойдет над Силбери. Мы должны встретить его с радостью.

— А если он придет не в человеческом облике? — спросил кто-то.

— Не может быть, — спокойно ответила девушка. — Мы все знаем, какой силой обладает это место. Наше желание привлечет его, и он придет таким, каким нужен нам в это время.

Роберт усмехнулся. Дэн пришел бы в восторг.

Они стали ждать. Зажгли ароматические палочки, улеглись на траву, завели разговор; кое-кто погрузился то ли в сон, то ли в медитацию. Сгущались сумерки, и туристы в огромном кольце из камней стали потихоньку рассеиваться; с автостоянки разъезжались автобусы, машины, полные усталых ребятишек, вереницей потянулись домой. Облака стали еще гуще; «сквозь них никто не увидит, как взойдет луна», — ядовито подумал Роберт. Внезапно он устал рисовать, побросал пастель в коробку и снова лег, глядя в темнеющее небо сквозь кружево пляшущей мошкары. Ему тоже пора домой. Мария, должно быть, уже ушла. Там сейчас никого нет. Мать, скорее всего, сидит в больнице у Хлои, а отец еще не вернулся из театра. Он ни на кого не наткнется.

Но он не сдвинулся с места. Трава была бугристая, колола спину, но встать с нее было все-таки лень. Августовский день выдался жарким и сырым, он, казалось, вытянул из Роберта всю энергию, и он лежал, глядя, как сгущаются сумерки, как всё длиннее вытягиваются лиловые тени от камней. В рябиннике запели птицы. С дороги доносился шум автомобилей, не такой громкий, как раньше.