Светлана Крушина - Путь Богини Мудрой

Неожиданно кто-то схватил его за плечи, затряс. Лионель остановился. В лицо дунуло прохладным воздухом. Он повел вокруг ослепшими глазами, смутно различил темные силуэты, которые беспокойно сновали вокруг.

— Кто вы? как ваше имя? — прорвался сквозь треск пламени и вой ветра чей-то голос.

— Лекаря… — Лионель разлепил спекшиеся губы. — Позовите лекаря…

Кто-то принял у него с рук бесчувственную девушку. Лионель глубоко вздохнул обожженным горлом… Земля закружилась под ним. Где он стоял, там и упал. Его даже подхватить не успели.

— О-хо-хо, парень, ну и угораздило же тебя… о-хо-хо…

Вздрогнув при звуках смутно знакомого голоса, Лионель с трудом разлепил веки, по глазами резанул дневной свет. Он хотел спросить: кто здесь? — но только замычал невнятно. Горло мучительно болело, а язык распух и стал как бревно. Он пошевелился — грудь и руки обожгло болью.

— Не двигайся! — чьи-то руки легли ему на плечи, мягко надавили. — И молчи. Вот, попей немного.

В губы легко ткнулся закругленный край деревянной чаши. Лионель сделал глоток. По языку, утоляя боль и жажду, заструилась кисловатая жидкость.

— Спа…сибо.

— Прошу же, молчи.

Глаза понемногу привыкли к свету — который оказался вовсе не ярким. Лионель увидел небольшую комнату с оштукатуренными стенами. За куском плотного полотна угадывалось полукруглое окно. Никаких украшений в комнате не было, только со стены прямо напротив Лионеля смотрела Перайна-Целительница.

Около кровати — довольно высокой, — стоял мужчина лет тридцати, русый, с короткой ухоженной бородкой. Витой шнур на его шее оттягивала книзу подвеска из серебристого металла. Изображала она аиста, раскинувшего крылья. Мужчина озабоченно смотрел на Лионеля.

— Я Лекад. Узнаешь меня? Кивни, если узнал. Это можно.

Лионель кивнул.

— Ты в храме Перайны. Во время пожара ты пострадал, но твои раны заживут со временем. И даже очень скоро, если будешь аккуратно выполнять мои предписания.

Лекад говорил мягко и убедительно — точно так же говорил со своими больными Лионель. И этот ободряющий тон его не обманул. Ожоги, вероятно, очень серьезные, иначе и быть не может. Ведь он так долго оставался в огне… Мелькнула паническая мысль: руки! что, если… Но ее сменила другая мысль, гораздо более страшная.

— Девушка… — с усилием приподнялся на постели Лионель, проигнорировав запрещающий жест Лекада. — Со мной была… девушка…

— Она жива и сейчас тоже находится в нашем храме.

— Но?.. — Лионель продолжал пристально смотреть на него. Глаза сухие, ни слезинки, взгляд горячечный.

— Она очень плоха, — Лекад хмуро поджал губы. Кому другому он мог бы солгать, но Лионель был свой, причастный врачебной тайны.

Юноша молча кивнул и откинулся на подушки. Он мог бы продолжать спрашивать, но к чему мучить ни в чем не повинного человека? Ясно же, что и солгать, и сказать правду ему будет одинаково больно.

— А храм Богини… Мудрой?..

— Сгорел, — мрачно отозвался Лекад. — Вместе с Храмовым кварталом и торговыми рядами…

Лионель задохнулся.

— Что?!

— Тише, тише! — Лекад успокаивающе положил руку ему на лоб. Лионель мотнул головой и застонал от резкой боли. — Сейчас я дам тебе сонного зелья. Тебе нужно отдохнуть. Поговорим после.

Лионель попытался оттолкнуть чашу, но Лекад ловко влил ему напиток в рот. Пришлось глотать. Сразу же по телу разлилось сонное тепло, боль отступила и затаилась. Лионель покорно закрыл налившиеся свинцом веки и отдался во власть тяжелого, жаркого сна.

Лекад сдержал слово. Когда Лионель проснулся, то чувствовал себя гораздо лучше. Осмотрев его, Лекад решил, что разговор юноше не повредит. Если б он только знал!..

После того, как Лионеля принесли к целителям из храма Перайны, он оставался в забытье около десяти часов. За это время полностью выгорел храм Гесинды и прилегающие к нему кварталы.

— Поднялся ужасный ветер, — пояснил Лекад. — Никогда ничего подобного в жизни не видел. Кажется, только этого ветра хватило бы, чтобы сравнять с землею два-три города… Он и разнес огонь. Все произошло в один миг. Пожар распространялся с невероятной скоростью, и пламя никак не могли потушить. Как будто какая-то магия была во всем этом.

— Это и была магия, — прошептал Лионель. — Заколдованный ветер и заколдованный огонь…

— Да? — Лекад глянул на него пристально. — Может быть. Я в магии ничего не смыслю.

— Много ли раненых?

— Наш храм полон. Храм Борона — тоже…