Алла Пинейру - Колыбель Героев

Не открывая глаз, магичка шагнула ближе к центру зала, становясь у края управляющей мозаики. И другие стражи, сделав то же самое, замкнули вокруг мозаики круг. В руках у каждого был хрустальный шар — олицетворение связи парящего в поднебесье острова Урх с семью государствами Виннея. Семь сфер, в которых едва слышно шелестели голоса тех, кто держал остров-страж с земли. Если бы в дозорной башне вдруг оказался сторонний наблюдатель, он бы поразился красоте картины. Безумная радуга управляющей мозаики, сияние хрустальных шаров, сосредоточенные и как будто светящиеся лица магов. Воздух, дрожащий от магической силы. Стены дозорной башни, все медленнее пульсирующие предупреждающим алым цветом. Остров остановился и едва ощутимо завибрировал. Маги-стражи не могли этого видеть, но на несколько мгновений восстановленный Купол полыхнул нестерпимым алым светом, заново отрезая Синейскую пустошь от внешнего мира.

«Сколько ссыльных сбежало?» — успела подумать Гельма, проваливаясь в обморок. Позже магичка будет корить себя за неосторожность, за неверно рассчитанные силы и стыдиться того, что потеряла сознание на боевом посту. Но никто не думал ее в этом винить. Стражи знали — если еще один энейец вздумает пробить Купол в ближайшее время, сигнальная боль без труда выдернет Гельму из обморока.

Леди-страж очнулась уже глубокой ночью. Первая ее мысль вновь была о сбежавших ссыльных. Одна надежда была на то, что наземный товарищ стража Миадвэя уже сообщил куда следует, и йоны начали облаву на беглецов. Впрочем, йонам даже сообщать было ни о чем не нужно — увидев чужаков на своей территории, они в лучшем случае повяжут их и отведут к вождю, а в худшем — порубят на месте. Оба варианта Гельму устраивали. Ссылка на Синейскую пустошь была милосердной заменой смертной казни, но раз уж сидельцы вздумали бежать — пусть пеняют на себя. Гельма вспомнила поговорку «Чем дальше в лес, тем больше йонов» — невозможно было пройти через миадвэйские леса и не напороться ни на одного берсерка. На что рассчитывали бежавшие — а дураки наверняка нашлись — было непонятно. Хотя кто их знает, этих синейских преступников. Может, после нескольких лет в этой клоаке континента, им за радость умереть быстро и легко от острой сабли разъяренного йона.

Второй мыслью Гельмы было «Кто это сделал?!» Вряд ли какой-нибудь маг решил порушить Купол так, для развлечения. Значит, цель его была освободить кого-то из преступников. Чародей, способный заставить магический барьер посыпаться, да еще и с преступными замыслами, да еще и энейец — это серьезно. Гельма непременно должна найти его и допросить. И скорее всего устранить. Оставить подобного мага гулять на свободе — внутри ли Купола или снаружи — недопустимый риск. Этак Купол будет сыпаться каждый день, и на материк хлынет мутная волна синейского сброда.

Ну уж нет. Гельма решительно поднялась с постели, куда ее уложил кто-то из заботливых товарищей по ответственной миссии стражей и пошла к лестнице, ведущей вниз — в зал Принудительного Портала.

Юч спал тревожно. Ему снилось детство — памятный эпизод, когда отец научил его выговаривать букву «р». Берк весь вечер не отставал от сына, раз за разом задавая ему один и тот же вопрос:

— Что готовит мама на ужин?

— Ыбу! — говорил маленький Юч сначала радостно, потом с интонацией «папа, отстань!» и в конце концов — чуть ли не с ревом и истерикой.

— Ыбу! Ыбу! Ыбу!

А Берк, от кого наследник впоследствии унаследует упрямство, без устали повторял:

— Нет, сынок, неправильно. Мама готовит рыбу. Рррррыбу, а ну-ка повтори!

Но у Юча все не получалось и не получалось. Тогда Берк взял сына за ноги и поднял. Мальчишка повис вниз головой и вдруг неожиданно, звонко выкрикнул:

— Ррррыба! Мама готовит рррррыбу!

А потом Юч, восемнадцатилетний парень из Алембе, временно исполняющий обязанности боевого мага тридцать восьмой кварты Колыбели Героев и столь же временно эти обязанности оставивший в связи с… в общем, этот самый Юч понял, что вовсе не спит. А на полном серьезе болтается вниз головой непонятно где.

Никто не держал мага за ноги. Он болтался в чем-то вроде кокона, сплетенного из алых нитей. Нити ритмично пульсировали и были похожи на ряды крошечных бисеринок. У Юча создалось неприятное впечатление, что он оказался внутри кого-то огромного и живого. «Неужели, пока я спал на Синейской пустоши, меня кто-то все-таки съел?» — холодея от ужаса, подумал маг. — «Но кто такой чудовищно большой там водится, если он заглотил меня целиком, не прожевывая?»