Ольга Кай - Саоми

Пригород встретил нас мычаньем и блеяньем домашней скотины, криками людей. Домашние шавки, едва завидев нас, принимались так остервенело лаять, топорща шерсть на загривке и повизгивая от раздражения, что даже их хозяева удивленно глазели нам вслед. Я почти сразу сообразила, что подобного внимания удостаивается далеко не каждый прохожий — собаки лаяли на моего спутника, однако не пытались, как обычно, подбежать сзади и куснуть за ногу или, хотя бы, добыть трофейный лоскут штанины — ругались издалека.

Я покосилась на Ярата, который, не поднимая головы, шел, глядя себе под ноги. Для него собачий концерт явно не стал сюрпризом. Что ж, как только у меня появится желание разговаривать, я спрошу его, в чем тут дело.

Город, наверное, мало чем отличался от того, где мне выпало счастье учиться в школе. Но тогда, будучи ребенком и занятая в основном учебой, я редко выходила со школьного двора, который был поистине огромен. А городской дом Учителя находился всего в двух шагах от школьных ворот, и вела туда ухоженная улица с красивыми, богатыми зданиями и садами, благоухающими весенней порой, а летом и осенью радующими глаз пышностью листвы. Я не знала ничего, что находилось дальше этой улицы или хотя бы с другой стороны от школьного забора. Возможно, грязи хватало и там, но я, к счастью, видела лишь благополучие и аккуратность.

Здесь же мы шли по улицам, где мусор валялся повсюду, а помои нередко выливали мимо сточной канавы. Радовало одно — собак почти не было. Те, что встречались нам, поджимали хвосты и спешили убраться с дороги, спрятаться в подворотне.

Пройдя сквозь полумрак узких улиц, мы оказались на базарной площади. Запах жареного на вертеле мяса пробуждал аппетит, но в узелке осталось два последних пирожка, а денег было две монеты, найденные у того стражника, у которого Ярат во время быстрого возвращения в лесной дом позаимствовал ножны. Времени как следует поискать деньги у остальных не было, и неизвестно, перепадет ли нам еще хоть мелкая монетка. Поэтому я с наслаждением втянула носом витающий над площадью аромат и тут же запретила себе думать о еде. По крайней мере, о такой дорогой, как эта.

Пространство между торговыми рядами было заполнено разнообразным людом, и идти приходилось, едва ли не проталкиваясь локтями. Внезапно над площадью раздалось сердитое рычание… Казалось, кроме меня и моего спутника внимания на него никто не обратил, а вскоре послышались довольные крики и смешки. Может, в город приехал цирк? Мой спутник неосторожно поднял голову, оглядываясь по сторонам, и я ускорила шаг.

Центр площади оставался свободным от прилавков и палаток. Там-то и собралась толпа зевак, окружив большую деревянную клетку на колесах. Слабо шевельнулось любопытство… и я нырнула в толпу, уверенная, что Ярат последует за мной.

Посреди клетки, раздраженно глядя на людей желто-зелеными глазами и стуча по дощатому полу пушистым хвостом, стояла саомитская кошка. Самая обычная, с шерстью цвета обожженной глины, совсем не такая красивая, как тот кот, которого я видела в доме Учителя. Ее внушительной величины когти и острые белоснежные клыки вызывали злорадное восхищение собравшихся. К прутьям никто не приближался, потому что кошка готова была порвать в клочья каждого, кто оказался бы в пределах досягаемости.

— Это настоящая саомитская кошка. Ее поймал мой знакомый охотник в горах севера, — рассказывал тем временем хозяин, слуги которого обходили с шапками ближайших зрителей, настойчиво требуя поделиться монеткой. — Трое его товарищей, таких же храбрых охотников, не пережили схватку с этим зверем и умерли страшной смертью, истекая кровью…

Рассказчик осекся и замолчал, заметив, что внимание толпы больше не принадлежит ему, а собравшиеся, удивленно перешептываясь, смотрят ему за спину. Наверняка у толстяка мелькнула мысль, что кошка вырвалась из заточения и теперь стоит прямо позади него, кровожадно облизываясь, но… в глазах зрителей не было ужаса, только невероятное изумление.

— Умерли страшной смертью, говоришь? — вдруг переспросил молодой паренек в одежде подмастерья из кузнечного цеха. — А киса-то ручная! Небось, купил ее у бродячих шутов, а нам теперь байки травишь!

— Да что!.. — возмущенный хозяин животного обернулся и как раз успел увидеть, как бурая кошка шершавым языком лизнула протянутую руку подошедшего вплотную к клетке смельчака, в котором я, оглянувшись одновременно с хозяином, узнала Ярата.