Ольга Кай: Элитный психолог

Взгляд внимательно ощупывал белый потолок и бело-розовые стены. За окном, на котором была выкрашенная опять же в белое решетка, виднелось голубое небо с редкими облачками. Просвечивали золотом листья березы. На подоконнике гуляли солнечные блики.

Она приподнялась на локтях, пытаясь сообразить, где находится. Но за окном ничего нового не увидела — ее кровать стояла довольно далеко. А вставать не очень хотелось, тем более что руки задрожали, когда она решила на них опереться. В помещении было еще две кровати, но обе пустые, аккуратно застеленные. Кругом чисто, аккуратно. Как в больнице… И так же тихо.

Инстинкт подсказывал, что надо как следует осмотреться. Но было лень. Хотелось снова закрыть глаза и не открывать их еще, по меньшей мере, сутки. Она решила так и сделать. Голова гудела так, что разобраться в ситуации она все равно не смогла бы. А потом, когда еще немного отдохнет, узнает у кого-нибудь, где находится, и как сюда попала.

Она закрыла глаза, почти сразу же ощутив, что погружается в желанную, но не приятную из-за боли в висках дремоту. Но ей помешали. Дверь открылась и человек в белом халате и белой докторской шапочке, которого она разглядела сквозь неохотно приоткрывшиеся веки, вошел в палату и приблизился к кровати.

— Уже пришли в себя? — осведомился он, в ответ на что она окончательно открыла глаза. — Как себя чувствуете?

— Так себе. Голова болит.

Дверь приоткрылась еще раз, чтобы впустить немолодую медсестру.

— Ай, ай, — доктор сокрушенно прищелкнул языком. — Давайте-ка мы вас послушаем, давление измерим.

Пациентка послушно села на постели, но, спохватившись вдруг, требовательно взглянула на доктора.

— Скажите пожалуйста, где я. И как я здесь оказалась.

— Нет-нет! — возразил доктор. — Сначала осмотр. Все вопросы потом!

Пришлось согласиться. Ее послушали, измерили пульс и давление, дали каких-то таблеток. Потом, наконец, доктор решил с нею поговорить.

— Вас нашли в бессознательном состоянии на улице и доставили сюда в машине скорой помощи, которую вызвал кто-то из прохожих.

Она удивилась. Причем удивляли ее совсем не слова доктора, а что-то другое… Постепенно начинавшее проясняться сознание начинало бить тревогу, но она пока не понимала причины. Что-то было не так, не правильно.

— А теперь, — сказал доктор, — я бы тоже хотел задать вам несколько вопросов. Не возражаете?

Она отрицательно покачала головой, продолжая в некотором отупении глядеть на свои колени под белой простыней.

— Для начал, скажите пожалуйста, как вас зовут. При вас не было никаких документов, и мы не смогли сообщить родственникам…

Врач замолчал, потому что на лице больной отразилось сначала недоумение, а потом почти панический ужас. Широко раскрытые глаза глядели на доктора так, будто он только что сообщил ей о надвигающемся конце света.

— Что случилось? — встревожено спросил доктор. Он тут же махнул сестре, видно решив, что пациентке внезапно стало плохо. Сестра попыталась уложить больную, но та внезапно начала сопротивляться. Она по-прежнему молчала, лишь неотрывно глядела на доктора. Потом сдалась и мягко опустилась на постель.

Врач склонился над ней. На изрезанном мелкими морщинками лице поблескивали сквозь широкие линзы очков проницательные, внимательные светлые глаза.

— Вы затрудняетесь с ответом?

Больная некоторое время лишь бесшумно открывала и закрывала рот, а потом покачала головой.

— Нет, почему же… Я просто, — она нахмурилась, — я просто нехорошо себя чувствую. Я сейчас подумаю немного и отвечу. Подождите пожалуйста, хорошо? Я обязательно отвечу. Вот только соберусь с мыслями…

Доктор не стал ее торопить. Через минуту он вышел из палаты, сказав ей, что вставать пока не надо. И что зайдет через часик.

Она, конечно, попыталась встать. Сначала слабость во всем теле не давала ей даже опереться на ноги. Но она все же медленно, придерживаясь рукой за кровать, а затем за стену, поднялась и, немного сутулясь, сделала несмелый шаг к окну. Закусила губу и снова передвинула ногу. Дальше — легче. Медленно двигаясь вдоль стены, она наконец оперлась о подоконник и устало уткнулась лбом в прохладное стекло. За окном был небольшой садик с клумбами и цветущими кустарниками. Заканчивался он аккуратной побеленной стеной высотой метра два, если не больше. Прямо напротив окна по стене вилась роза.

На фоне золотистой зелени оконное стекло еле заметно отразило усталые глаза с длинными ресницами. Под глазами залегли тени. Эти лиловые оттенки делали взгляд каким-то печальным и измученным.