Ольга Кай - Саоми

Черная кошка напилась, позволила ребенку погладить ее пушистую щеку маленькой ладошкой и медленно, красиво, словно танцовщица перед привередливой публикой, пошла вдоль воды. Но вдруг остановилась, прислушалась. Шерсть на спине приподнялась, и мальчишка расслышал негромкое, настороженное рычание.

Приближались чужие. Теперь и мальчик слышал их и чувствовал, как плывет по лесу волна холодящего сердце страха, вызванного тем огромным, невиданным злом, которое быстро двигалось, находя пути меж ущелий и обрывов, поднимаясь из низины все выше и выше…

Ярат проснулся сразу и окончательно. Просто открыл глаза и смотрел в низкий потолок. Тревожно… Почти в каждом селении серо-фиолетовых можно встретить. Расползлись по стране, и все приходят новые и новые, и все больше их. Как тут не попасться на глаза?

Ему казалось, что на них с Ингой не обратили внимания, но чутье подсказывало — опасность близка, вот она, совсем рядышком, крадется на мягких лапах. Он поднялся и, едва слышно прошелестев по соломенной подстилке, разбудил Ингу. Девушка тоже проснулась на удивление быстро, но, увидев в предутреннем мраке его лицо, молча выхватила нож, соблазнительно сверкнувший в темноте безукоризненно-острым лезвием.

— Тихо, — прошептал он, надеясь, что Инга расслышит. — Уходить надо.

Девушка поднялась, не выпуская ножа из руки. В сарае, куда их пустили на ночь, было полно садовой утвари, и двигаться нужно было осторожно, чтобы не задеть чего, иначе грохот падающих лопат, граблей и сапок не всполошил бы только мертвого.

Следом за Яратом она приблизилась к маленькому окошку в боковой стенке, но выглянуть не решилась.

Ему хватило одного взгляда.

— Окружили.

Инга перевела дыхание.

— Далась тебе та кошка! — прошипела она.

Кошка была не причем — они оба это знали. Просто хозяин господы либо узнал Ярата, либо попросту пошел посоветоваться со стражниками относительно подозрительных путников. Так, на всякий случай… А может, выследили? Но как?

Инга напряженно ждала того момента, когда начнут ломиться в дверь, но те, снаружи, посовещавшись, решили не повторять безрассудства своих товарищей и не лезть в тесное помещение сарая к запертому беглецу с разными глазами, которого опознали по описанию.

— Эй, выходи! — донеслось снаружи. — Выходи давай, все равно бежать некуда!

Ярат отшатнулся от окна и прижался к стене. Словно дохнуло плесенью сырых подвалов, самых страшных, самых нижних этажей императорской тюрьмы…

— Что там? — спросила Инга, полагая, что так его напугало нечто увиденное снаружи. Он медленно качнул головой, перевел дыхание и, отойдя от окна, превратился в едва заметный силуэт, который осторожно двигался среди садовой утвари, но что он делал — Инга видеть не могла. Тут в окне заплясал рыжий свет пламени, и девушка сама осторожно подошла посмотреть.

— Давай, выходи! Или предпочитаешь сгореть заживо?

Стражники держали наготове зажженные факела. Несомненно, хватит и одного. Соломенная крыша быстро загорится, вовнутрь попадают горящие пучки, от которых мгновенно займется подстилка… Инга быстро подошла к дверце и толкнула ее наружу.

Арбалетный болт врезался в дверь совсем недалеко от ее лица. Девушка среагировала мгновенно, снова закрываясь и прячась внутри обреченного на сожжение сарайчика. Еще удар, и рядом с острием первого болта из пробитой насквозь доски теперь торчал и второй.

От испуга и негодования Инга не нашла слов, только беззвучно открывала и закрывала рот, словно большая рыба. Тем временем их перестали уговаривать выйти. Девушка услышала короткую команду, а потом на крыше зашипело-затрещало…

Дальнейшее происходило слишком быстро, чтобы Инга успела во всем разобраться. Ярат бросил ей какую-то ткань, местами влажную, и девушка, накинув ее на плечи и голову, наблюдала, как ее спутник, забравшись на стеллаж, делает прореху в занявшейся веселым пламенем крыше. Наверное, еще до поджога он подготовил эту лазейку, потому что просвет расширялся быстро.

"Сейчас мы выберемся через крышу" — подумала Инга, и тут же вспомнила арбалетчиков, что поджидали снаружи. Да еще окружение…

— Ярат, прекрати! Ты сошел с ума! Мы не убежим, слышишь? Они будут стрелять! Слышишь, Ярат? Я не хочу, не хочу!..

Но Ярат вдруг исчез — словно втянулся в образовавшуюся на крыше прореху. Инга полезла на стеллажи, скидывая хозяйские инструменты, зло размышляя при этом, что хозяин ведь не останется в убытке — и денежку стребует за причиненный ущерб, и инструменты все сохранит, ведь сгорят только древки, а металл всего-то почистить хватит.