Эльфарран - Как меня опять надули

Я в сотый раз повторила про себя роль: "Ры-ры-ры", – и испугалась, вдруг забуду слова, ошибусь или скажу что-то не так, может, пока не поздно, сбежать, упасть в ноги режиссеру, расписавшись в собственной бездарности, а может, просто промолчать и это будет меньшим позором. Поняв мои сомнения, бакен из за кулис показал мне огромный кулак. И мой час пробил!!!

– Ры-ры-ры,– обреченно выдохнула я, а затем набравшись смелости, добавила.– Рыы!

– Браво! – заорали на задних рядах.

От радости мои глаза наполнились слезами, и, перекрикивая толпу, я опять громко прорычала. Да, это был триумф: в едином порыве зрители первых лавок вскочили с мест и страстно завопили:

– Убей гадину!

От восторга у меня в голове поплыли смутные образы охапок душистых цветов, что вот-вот посыплются к нам под ноги.

– Убей!

Меч просвистел совсем рядом.

"Правая, – несколько отрешенно отметила я, – левая." На третьем взмахе, я вдруг поняла, что, хоть у дракона и три головы, но та, что по середине, очень мне дорога, и пришло время задуматься, пока она ещё присоединена к моему телу. Поэтому я, с грохотом своротив картонный дуб и взяв раскрашенный холмик наподобие щита, попыталась закрыться от ударов, бутафорского меча. Расстроенные сопротивлением отвратительного змея, зрители полезли на сцену, смяв остолбеневшего гоблина, и бросились на меня. "Великое искусство этот театр!" – уважительно подумала я, отбила ещё пару ударов и рванула на улицу, перевернув по дороге пару корзин, бакена, и даже, единственный фонарь, что, изображая луну, мирно покачивался под потолком – как у меня это получилось, до сих пор остается тайной. В поднявшейся суматохе все спуталось: зрители, актеры, прибежавшие на шум, стражники, куры из соседнего сарая. Силясь на бегу снять деревянную маску, я совершала такие изумительные по красоте прыжки, что главный юродивый селения, увидев это зрелище сразу вылечился от падучей, признав главенство за мной.

– Спаси меня Эсте милосердная, – пробовала я помолиться на ходу, выходило, – пас, эс, мил.

Не сказать, чтобы я совсем ничего не видела, в крохотных щелочках, что заменяли на маске глаза, кое-что мелькало, но в этом деревенском саду были слишком густо насажены яблони. И когда я все же освободилась, сунув голову под пресс для отжима сока, то сразу прикинула, что можно свалить все на небольшую локальную бурю: и голые ветви деревьев, и весь урожай теперь уже лежащий на земле.

– Где реквизит?

– В кустах.

Бакен как-то неопределенно тряхнул головой.

На рассвете заберем. А ты молодец, успех колоссальный. Представляешь, они даже не потребовали деньги назад. В общем, поздравляю с премьерой. У тебя, определенно, талант к лицедейству.

Пожалуй, он прав. Сейчас, когда почти стихли крики разъяренной толпы, сидя на коленях в своем углу, я поняла, что получила передышку. По моим следам шли столь могущественные враги, что встреча с ними была лишь вопросом времени, но какого прекрасного времени, времени напоенного творчеством и искренней дружбой. У дверей, громко завозился гоблин – сегодня ему опять не повезло, стыдливо прячась за разбросанными декорациями, он пробирался к узлам с одеждой. Странно, но одежды у него не убавлялось: возможно, не только мы иногда промышляли на стороне.

– Дамы, разрешите, – он вежливо залез к нам за занавеску. – Вижу, вам не спится, может, перекинемся разочек, – он хитро подмигнул и полез поближе ко мне. Вот этого я не ожидала, полагая, что призрачно прекрасная ундина куда как привлекательнее меня. И моя подруга тоже предполагала нечто подобное, поэтому она его резко осадила:

– Не обольщайся, она уже замужем.

– Как? – гоблин даже отшатнулся.

– Ну, никто не совершенен, впрочем, разве это недостаток?

– Нет, конечно нет, – влезла в разговор Динка, – нам все равно не спится, давай-ка расскажи о вашей первой встрече, ну как вы ощутили это самое прекрасное чувство взаимной нежности.

У меня мелькнула мысль: "Может, она извращенка?" – но терять подругу из-за такой ерунды очень не хотелось, к тому же, я увидела её странные, будто гладящие внутрь, серьезные глаза: она хотела насладиться отблеском чужого счастья, чтобы на краткий миг почувствовать себя немножечко счастливее. Я подумала, что мне это совсем не сложно, и согласилась.

– В то утро, когда мне исполнился год от второго рождения, мамочка, всплакнув по случаю, вытащила у меня изо рта пустышку, отобрала фарфоровую куклу, заперла её в сервант и строго сказала.